и сквозь ветки просунулась собачья морда. Пес зевнул, огляделся и, заметив ребят, вдруг замер. Тихо проскулил и бесшумно, не тревожа своим присутствием, двинулся за ними.
У дома, где жили ребята, пес остановился. Проследил, как они зашли в подъезд, встряхнулся и потопал назад.
* * *
— Ты сегодня какая-то вареная. Ян, между прочим, я здесь.
Янка, выворачивая на мост, тихонько вздохнула и уже сотый раз за день бросила быстрый взгляд на свои руки. Ночной кошмар, вопреки ее наивным мечтам, не забылся. Наоборот, она его помнила до самых мелких деталей.
После уроков Лизка уговорила ее смотаться по магазинам. Янка согласилась — иногда, бесполезное занятие воздействует на организм не хуже прописанных лекарств. Лизка, как всегда, набрала кучу ненужных вещей, Янка, как обычно, ничего не купила. Зато немного проветрилась.
— Лиз, тебе сегодня что-то снилось?
Подруга пожала плечами, припоминая, и покачала головой.
— Вроде нет. А что, кошмары?
— Чушь какая-то.
— Кстати, — Лизка неожиданно всплеснула руками. — Забыла тебе сказать. Отец купил себе спорткар.
Янкины брови медленно поползли вверх.
— Да нууу! А какой?
— А я знаю? Крутой.
— Понятно, что крутой, — усмехнулась девчонка.
На парковке возле дома не оказалось места, пришлось завернуть в соседний двор.
— Пойдем, я тебе его покажу.
Новая тачка стояла на огороженной платной стоянке с автоматическими воротами.
— Ну, ясно. Porsche. Кто бы сомневался, — буркнула Яна, оглядывая светло-серого красавца. Лизка тоже завистливо вздохнула. Не гонять ей на этой тачке даже в мечтах — это был не тот случай, когда можно безболезненно проехаться по ушам отца. Хотя…
— Ты знаешь, он скоро в командировку улетает.
— Тимофей Михайлович?
— Ага. Навряд ли он ключи с собой заберет.
— Ну, ты, мать… — Янка даже поперхнулась, представляя картинку, как они с Лизкой выкатывают со стоянки спорткар, и… — Ну, ты мать…
— Да ладно, не благодари, — снисходительно кивнула ей подруга, довольная своей блестящей идеей.
Неподалеку, на первом этаже дома, выложенного белыми и оранжевыми кубами, мигала огоньками вывеска кафе, зазывая посетителей.
— По пироженке, а? И по домам. — Предложила Лиза. Янка согласилась.
Внутри было свободно. Вокруг витали запахи хорошей выпечки и кофе. Ближе к стойке с витриной сидела группа пацанов лет двенадцати, чуть поодаль, у стены — взрослая девушка.
— Что будешь? Сегодня моя очередь платить, — сказала Лизка.
— Шоколадное и чай.
Янка выбрала столик, села в мягкое кожаное полукресло. Мальчишки о чем-то азартно спорили, склонившись друг к другу, потом засмеялись. Незнакомка у стены подняла голову.
У нее было уставшее, бледное лицо. Она обвела взглядом ребят и болезненно поморщилась, будто кто-то задел ее, или толкнул. И чуть повернув голову, встретилась глазами с Янкой. Та нахмурилась, отчего-то напряглась и быстро отвернулась.
— Айн момент, сейчас принесут. Ты знаешь, что Терехина подбила своих родичей продать квартиру и купить новую, здесь, у нас?… Ян, ты чего, привидение увидела?
— Знаю, она уже месяц трещит об этом. Вроде бы даже выставили квартиру на продажу.
— Ты в порядке? Не уходи от вопроса.
— Нормально, голова закружилась.
— Съешь пироженку, и все пройдет. А ты знаешь, что она в технологический университет собралась? С ее-то четверкой по математике. И еще неизвестно, как ЕГЭ сдаст.
— Неизвестно, как мы его сами сдадим, — пробурчала Яна. Лизка беспечно фыркнула. Впрочем, ей можно не только фыркать, но и чихать — последняя межрайонная олимпиада по математике это подтвердила.
Подошла официантка и поставила на середину стола большое блюдо.
— Наслаждайся, дорогая, — потирая ладошки, проникновенно сказала Лизка, и кому были адресованы эти слова — оставалось загадкой. То ли Янке, то ли себе. На блюде красовалась высококалорийная горка вкуснятины.
— Лиз, ну ты нормальная?
— А что? Я же говорю — наслаждайся, радуйся и чревоугодствуй.
— Чрево что?
— Ешь!
Янка покачала головой, взяла с блюда вкуснятину и будто случайно посмотрела в сторону девушки, сидевшей у другой стены. Та отрешенно уставилась куда-то в окно. И вновь у девчонки где-то внутри пробежала странная неприятная тревога, словно отголосок чего-то темного и опасного.
— … А Волоха в торговый идет, вместе с Мишей Белоусовым. Ты слышишь меня?
— Она же в Аграрную академию собиралась? — Чуть встряхнула головой Янка, — голос подруги пропадал и возвращался, вместе с привычными звуками кафе, уличными отголосками, смехом мальчишек, будто кто-то, шутя, поворачивал ручку громкости на радиоприемнике.
— А ей какая разница? Что там бухучет, что в торговом бухучет.
— А ты что такая злая, Лиз?
Лизка на секунду уставилась на подругу, и тихонько вздохнула.
— Не знаю. Волнуюсь последнее время. ЕГЭ, выпускной, вступительные. И опять за неделю набрала килограмм. Ян, не береди меня, — решительно отмахнулась Лиза и потянулась к блюду, но вдруг вспомнила. — Ой, надо нашему Пахому отнести.
— Собакам нельзя сладкое.
— Ау, проснись. Сюда посмотри, — девчонка сердито нахмурилась и ткнула пальцем в тарелку, где рядом с последним пирожным лежал бутерброд с колбасой.
Пес, как всегда в это вечернее время бродил у детской площадки, неспешно наворачивая круги и обнюхивая свежую майскую траву. Девчонок он знал и охотно к ним шел, всегда дружелюбно помахивая хвостом.
— Эй, Пахом Собакеныч, — увидев его, Лизка покрутила в руках бутерброд.
Пес подбежал, осторожно, даже с достоинством принюхался к угощению.
— Да ладно, не привередничай, — шутливо проворчала Лизка. Присела на корточки и потрепала пса по загривку. Но тот вдруг вскинул голову и уставился на Янку. Потом сделал шаг, обнюхал ее штанину, застыл, а его надбровные дуги, как у человека, сомкнулись в хмуром раздумье.
— Ян, ты сегодня, наверное, как-то по-особенному пахнешь, — едко предположила Лиза.
— Да никак я не пахну, — со злостью огрызнулась Янка. Отступила на шаг. Пес наоборот, сделал шаг вперед, по-прежнему не отрывая от нее взгляда… Взгляда с бирюзовым отливом и плавающей тенью в глубине собачьих глаз.
— Приехали, — пробормотала Янка.
Пес встряхнул головой, вильнул хвостом и вернулся назад к бутерброду. Янка облегченно выдохнула. Подумаешь, обычная галлюцинация, с кем не бывает. Да на каждом шагу! Лизка сегодня с утра трещала, что она похожа на актрису Веру Сотникову — чем не галлюцинация, увиденная в зеркале. Паша Крошников из параллельки заявил, что едет в Москву поступать в МГИМО — тут совсем уже тяжелый случай. Когда в душе — Наполеон,
