ногой ступаю на полированный бетон, когда тихий голос прерывает мои мысли.
— Мистер Петров?
Вскакивая с сиденья, распахиваю заднюю дверь и вытаскиваю маленькую темную фигурку с заднего сиденья.
Прижимаю ее к машине, одной рукой держу за горло, в то время как другой нащупываю нож, который всегда прячу за поясом.
Действие, заложенное в инстинкте, заставляет меня почти перерезать шею незваному гостю, прежде чем взгляд зеленых глаз, наполненных слезами, ловит мой.
Наталья Иванова.
— Какого черта ты делаешь в моей машине? Твой отец знает, что ты здесь? — мои пальцы разжимаются, но я все еще прижимаю ее к машине.
Ее нижняя губа дрожит.
— Вы сказали, что позаботитесь о нашей безопасности, — ее руки ложатся на мое запястье, сжимающее шею, но она не делает движения, чтобы убрать мою руку.
Я чувствую, как мои глаза сужаются, когда смотрю на нее. В последний раз, когда видел ее, я не присматривался слишком внимательно. Теперь смотрю на медный локон, падающий ей на лоб, на мягкий изгиб губ, когда она нервно их покусывает. Раскрасневшиеся щеки контрастируют с жаром, который обжигает мою ладонь.
Если бы она не была дочерью моего самого лучшего друга, я бы назвал ее красавицей.
Но сегодня я называю ее незваной гостьей.
— Ты не ответила на мой вопрос. Объясни, почему я не должен просто выбросить твой обезглавленный труп в реку за то, что ты пробралась в мою машину?
Адреналин от неожиданности превращается в гнев из-за ее обмана.
— Мистер Петров. Пожалуйста. Я умоляю вас, защитите меня!
Я чувствую, как дрожит ее подбородок под моим большим пальцем.
— Защитить от чего? Это работа твоего отца. Не моя.
Ослабив хватку, я пытаюсь вытереть тепло ее кожи о свои брюки, прежде чем убрать нож обратно в ножны.
Она не представляет угрозы. Миниатюрная девушка с испуганными глазами, скрывающаяся под темным капюшоном толстовки.
— От Коскович! — кричит она, когда я отворачиваюсь.
Эти слова заставляют меня остановиться. Даже несмотря на перемирие, это все же та семья, которая принесла столько боли и страданий моей собственной.
Я поднимаю руку, все еще стоя спиной к ней и одним пальцем приглашаю следовать за мной.
— Рассказывай.
Дверь машины захлопывается, и ее легкие шаги следуют за мной из гаража в фойе и дальше в главную кухню.
— Светлана накачивала меня наркотиками с тех пор, как вышла замуж за моего отца, — тяжесть мягкого голоса заставляет меня замереть.
Напряжение охватывает плечи, когда смотрю на нее.
— Что?
Они женаты четыре года. Она все это время была под наркотиками?
Робкий изгиб ее шеи и узкий разлет бровей подтверждают правдивость ее заявления.
— С тех пор, как мне исполнилось восемнадцать, и начала бунтовать. Она хотела, чтобы я была тихой и покорной. Пожалуйста, мистер Петров, вы единственный, кого я знаю, кто могущественнее ее. Это правда, что вы сказали? Что вы защитите меня?
Бледные пальцы касаются моего запястья, и это звучит как безмолвная мольба. Кончик большого пальца едва касается моей кожи, оставляя горячий след.
Черт.
С тяжелым вздохом я убираю руку и пытаюсь стереть разочарование с лица.
На большом столе стоит графин с бурбоном и бокал. Мой шеф-повар всегда ставит один для меня на одно и то же место. Сегодня вечером я особенно благодарен за это.
Жгучий напиток прокладывает уютный путь, смешиваясь с водкой в желудке. В груди формируется теплота, пока я обдумываю свои слова.
— Ты сбежала из своей позолоченной клетки в логово льва, маленькая птичка. Я с радостью убью врагов наших семей, но твой отец мне как брат. Ты пыталась поговорить с ним?
Я кладу руки на прохладный гранит стойки, и у меня мелькает мысль прислониться к ней лбом.
Ее стройная фигурка опускается на один из барных стульев, она бросает сумку и скрещивает руки в объемной толстовке перед собой.
— Моему отцу внушили ложь о том, что я ударила Светлану и что я капризная девчонка.
В уголках моих губ появляется улыбка.
— Правда?
Возможно, она более дерзкая, чем кажется.
Ее губы сжимаются в тонкую линию.
— Я пыталась. Но промахнулась. Тогда она позвала своих головорезов, чтобы они меня удержали, и вырубили. С тех пор так и было. Если я не проглатываю ее таблетки, они удерживают меня силой, — ее дрожь заставляет стул скрипеть.
Черт возьми, Иванов. С чем же ты столкнулся?
Окинув взглядом темную комнату, замечаю, как лунный свет проливается сквозь одно из дальних окон. Слишком поздно для того, чтобы разбираться с этим сегодня вечером.
— Ладно. Можешь остаться здесь на ночь. Но я не стану врать твоему отцу, если он позвонит и станет искать тебя, — наполняю свой бокал до краев и направляюсь в западное крыло.
Ее шаги почти не слышны, но мои, эхом отдаются по мраморному полу.
— Ты можешь остановиться в одной из гостевых комнат. Вот здесь.
Я останавливаюсь перед изысканной дверью с позолотой. Темное дерево кажется почти черным в тусклом свете бра.
— Спасибо, мистер Петров, — ее губы нежно формируют мое имя.
Пошлый ум цепляется за тот факт, что с тех пор, как много лет назад умерла моя жена, в этом крыле дома не ночевала ни одна женщина.
Из моей груди вырывается гортанный рык.
— Если случится что-то серьезное, моя комната в конце коридора. Комнаты прислуги в конце западного крыла, — жестом показываю туда, откуда мы пришли.
Кивнув, она поворачивается и толкает тяжелую дверь. Мягкий свет отражается от ее волос, словно горящий уголек в ночи.
У меня возникает мимолетное желание коснуться их, чтобы проверить, не обожгут ли они мои пальцы, но я сдерживаю себя и направляюсь в главную спальню.
Моя жизнь станет намного сложнее, я просто чувствую это.
У меня трясутся руки, а желудок сводит. Но облегчение от того, что я могу остаться на ночь, неизмеримо.
Комната немного больше и роскошнее моей, но здесь уютно. Рядом находится большая ванная комната, в которой я сбрасываю сумку с плеча на пол.
Мне удалось сбежать.
Даже если это всего на одну ночь, я в безопасности от нее и головорезов, которых она содержит.
Грусть закрадывается в мысли, когда думаю об отце, но он давным-давно потерял ко мне всякую любовь.
Может быть, мистер Петров поможет мне сбежать. Пряный аромат его одеколона все еще витает в воздухе. Он того же возраста, что и мой отец, но выглядит гораздо моложе и здоровее.
Глядя на него ясными глазами, я бы никогда не догадалась, что ему за пятьдесят, если
