сын возничего. Оружие никак не вязалось с транспортом. И откуда они приехали? Из деревни? А как же твари?
— А что везёшь? — не отставал караульный, заглядывая в телегу.
— Так на рынок же, курей малость порезал, яйца продам…
— Дай десяток, хоть яичницу с мужиками пожарим, — продолжал наглеть караульный.
— На патроны поменяю, — нашёлся мужик.
— Да ты охренел⁈ Где ж я тебе лишних возьму?
Дальше я не слушал. Ясно, что охранники здесь те ещё вымогатели, глаз да глаз нужен. К тому же нас уже срисовали, интерес к телеге потерян, заскрипели плохо смазанные оси, транспорт закатился в посёлок.
— Ты им много не давай, Фрол наглый больно, всё готов вытрясти, не больше одного патрона, а лучше пару гильз, — прошептал Полтинник.
Я кивнул, решив не отвечать.
Также решил, что хрен они чего получат. С какой стати я должен платить за вход?
— О, Полтинник! Ты какого хрена тут делаешь? — вопросил тот самый хапуга. — А начкар знает?
Мой попутчик не смутился.
— Меня Балагур с поручением отправил, к Акулине спешу. А зачем, у него потом спросишь!
— Знаем мы эти поручения, в карты поди проигрался, к Анашке старой бежишь…
Поднялся гогот. Полтинник, не обращая на это внимания, поспешил скрыться за воротами. Внимание переключилось на меня.
— Чьих будешь? — спросил Фрол, осмотрев с ног до головы, остановился на широкополой шляпе.
Бегающие глазки, наглая, крысиная морда, видно, что приценивался.
— Своих, Максимом зовут… Скажи-ка, командир, а поесть горячего и переночевать в городе можно?
— Отчего ж нельзя, смотря чем расплачиваться будешь, а то и девчулю горячую подложат, — вновь загоготали.
Всё внимание охранников было на мне, из-за ворот выглядывали простые люди, с авоськами, забитыми нехитрой снедью, корзинками с которых торчали гогочущие головы домашней птицы. Навык подсказывал, что здесь заканчивался местный рынок.
— Ну спасибо, устал я с дороги, пойду приют поищу, — сделал шаг к воротам.
— Эй, шустрый какой! — Фрол преградил дорогу. — У нас тут свои порядки, давай представляйся полностью, откуда пришёл? Зачем? Вдруг ты зло какое задумал, мы тут поставлены, чтоб пресекать!
— Максим, с севера, путешествую я, зла не задумывал, может продам чего, может куплю, городу польза! — выдал я импровизацию и вновь шагнул, намереваясь обойти Фрола стороной.
— А ну-ка, стоять! — повысил он голос. — В кутузку хочешь? Это мы быстро организуем! Бесплатное жильё и баланда. Двойка товарищей, выдав смешки, приблизилась, оружие направлено на меня.
— Скажи, караульный, или кто ты там, почему ты задерживаешь доброго человека? Я ведь ничего плохого вам не сделал, иду мирно, товары хочу в вашем городке оставить! Или ты против? — говорил я громко, чтобы все слышали, в том числе и зеваки за воротами.
Фрол смутился, видно, что жадность воюет с благоразумием и первая, похоже, побеждает.
— Мы тут свой посёлок защищать поставлены. Так ведь Хорс? — в поисках поддержки, он посмотрел на одного из сотоварищей.
Тот с готовностью закивал.
— Давай выкладывай, всё, что спрятал! — Хорс решил понаглеть.
Выкладывать я не стал, показал наплечную кобуру. Чёрный металл пистолета их заинтересовал, глазки забегали, ручки затряслись. Третий, который не представился, потянулся вспотевшей ладошкой, пришлось пресекать.
— Руки… это мой пистолет! Я его показал, другого оружия нет! — не понравилось, скорчили недовольные гримасы, но дальше не пошли.
Раскрыл сумку с припасами, буханка хлеба, сыр и копчёное мясо, была вероятность вопросов, откуда у путешественника свежие продукты? К удивлению, промолчали, видимо, обычное дело.
— А где товары? Ты же продавать пришёл! — не скрывая корыстного интереса, спросил Фрол.
— Всё в кармане, — постучал себя по животу.
— Показывай! — потребовал он.
— Вот покупателю и покажу, — отрезал я. — Ещё вопросы?
Лезть в бутылку они не стали, хотя видно, что дело это привычное, не привыкли просто отпор получать.
— Оплачивай дорожную пошлину и проходи, — процедил Фрол. — Семь патронов на девять миллиметров…
— В обойме! — жадно добавил Хорс, третий закивал.
— Покажите прейскурант подорожной пошлины. Сколько с человека берётся, как транспорт учитывается?
Тут они совсем погрустнели, однако их главный нашёлся с ответом.
— У начкара бумага, а мы так помним. Приехал бы ты на лошади с телегой, это полный автоматный рожок, если на машине, от двух, от тоннажа зависит. Ну или в пистолетных один к двум… Ты давай, не задерживай, без тебя дел хватает, рассчитался и прошёл!
— Бумагу покажи, — сделал морду чайником. — Или мне самому начкара искать?
— Да говорю же, тариф всегда один! — не сдавался Фрол.
Я повернулся к воротам.
— Эй, народ! Позовите сюда начальника караула!
Зеваки и не думали шевелиться. Мужчины, женщины, в простой, домотканой одежде, явно чувствовали себя не в своей тарелке, словно я о чём-то неприличном попросил, так и стояли с открытыми ртами. Бойкая девчушка лет семи, с рыжими косичками в разные стороны, сорвалась с места со словами:
— Сейчас позову… дядьку Акима!
Не ожидавшие такого поворота караульные, уставились на меня, затем на Фрола. Последний не имел возможности увидеть себя со стороны, по крайней мере визуально, потому произнёс, скрежеща зубами:
— Проходи, наш посёлок всегда рад новым людям, — буркнул под нос ругательство и потерял ко мне интерес.
Я не стал лезть в бутылку, пожал плечами и пошёл себе к воротам, а с той стороны доносились шепотки зевак, народ плюнул на торговлю, всем интересно, что происходит. Мне же приходилось обходить свежие коровьи лепёшки и россыпи бараньего гороха, вот уж не думал, что попаду на средневековый рынок.
Я не успел дойти до ворот, как оттуда появился грузный мужик в камуфляже, суровая усатая морда, с острым взглядом маленьких глазок, куртка на распашку, висящее пузо колыхалось намного ниже ремня, если бы не неряшливый вид, можно было принять за обычного прапора.
Наши взгляды встретились, он мгновенно заинтересовался, что немудрено, я по простоте душевной выглядел как белая ворона среди чёрных куриц.
Нужно было что-то делать, иначе без вопросов не обойдётся, и это как минимум. Я придумал. Разминувшись с «прапором» на входе, тот уже начал оборачиваться с первым вопросом, создал небольшую плоскость, прямо на грязной дороге, вряд ли её кто-то заметит, а уж начкар тем более, его правая нога ступила на нужное место,
