— Вот именно, племянницы. Но однажды ты женишься, у тебя появятся свои дети, и неизвестно, как посмотрит твоя жена на то, что ты тратишь деньги та родственников, а не на семью.
— Такая женщина никогда не будет моей женой, — успокоил Джон сестру.
Луиза с благодарностью обняла его.
— В письме, — сказал Джон, — говорится, что Харолд собирается урезать сумму на твое содержание, потому что он снова женится.
— А тебе он говорил что-нибудь о том, что хочет уменьшить выплаты на детей?
— Нет. — Джон покачал головой. — Мне удалось убедить Харолда, что меня не интересуют ваши с ним проблемы, и что я остаюсь его другом. Пока он не проговорился, каким образом и где ему удалось припрятать большую часть своего огромного состояния, но я продолжаю расследование в этом направлении. Харолд пригласил меня на обед, который он устраивает в конце этой недели по возвращении из Нью-Йорка.
— Обед накануне Рождества? — удивилась Луиза.
— Мда… Его невеста, кажется, организует все это в Найтсбридже. После развода он затеял там ремонт.
— В доме, который он купил на деньги, полученные от продажи дома, принадлежавшего нашей семье! — разозлилась женщина.
— Увы, — мрачно подтвердил Джон.
— Надеюсь, его невеста не будет такой наивной дурой, какой была я, и еще до свадьбы поймет, с кем имеет дело, — с горечью сказала Луиза. — Господи, что же делать?! Родители предложили мне помощь, но они и так уже сделали для меня очень много, как и Роберт…
Джон заметил, что на щеках сестры появился легкий румянец, когда она произнесла имя старого друга их семьи. Роберт Стивенс постоянно находился рядом с Луизой во время ее скандального развода, оказывая моральную и материальную поддержку. Для Джона не было секретом, что Роберт любит его сестру, которая, похоже, начала отвечать ему взаимностью.
— Думаешь, Харолд поверил, что ты остался его другом, несмотря ни на что?
— Кажется, да. Я, правда, рассчитывал, что мне уже удастся к этому времени найти хоть какие-то доказательства его махинаций с состоянием вашей семьи, но пока ничего нет.
— Мы же знаем, что он сделал это! — с ожесточением воскликнула Луиза.
— Знаем, но не можем доказать, — пожал плечами Джон.
Джон направился к машине, собираясь вернуться в свою более чем просторную квартиру в традиционном английском стиле. Он владел еще домом в Уэльсе, где любил проводить свободное время, а также небольшим шале в Швейцарских Альпах, куда время от времени наведывался покататься на горных лыжах.
Джон думал о своих взаимоотношениях с Харолдом. Когда они встречались, Джону становилось все труднее сдерживаться в присутствии бывшего шурина, хотя тот почему-то настойчиво стремится к продолжению так называемой дружбы. Возможно, считал, что таким образом проще будет справиться с Луизой и прибрать к своим рукам практически все деньги.
Джон решил, что проклянет себя, если позволит Харолду обмануть Луизу и девочек, и выйти из этой ситуации чистеньким. Особенно возмущало Джона то, что Харолд Вильсон мог без какого бы то ни было ущерба для кошелька выделить бывшей семье вполне приличное содержание. Луизе, по крайней мере, должен был остаться особняк, не поддайся она на хитрость мужа, вынудившего ее уйти из этого дома.
Джон открыл дверцу машины и замер. Его взгляд остановился на девушке, которая торопливо стучала каблучками по тротуару, завернувшись в пальто, слишком широкое для ее хрупкой фигурки. На холодном декабрьском ветру развевались локоны густых темных волос.
Девушка повернула голову, и Джон увидел ее лицо. Господи, пора бы уже перестать остро реагировать на каждую женщину, которая хоть отдаленно напоминает Хелен, попенял он себе.
Хелен! Его потянуло к ней в первый же момент, когда он увидел ее в доме своей сестры. Джон был сразу очарован ею, но инстинктивно чувствовал, что следует быть очень осторожным, чтобы не напугать слишком бурным ухаживанием. Он все еще помнил, как дрожали нежные губы Хелен под его губами, как широко открылись ее глаза от удивления, когда она не смогла скрыть своих чувств к нему.
Одному богу известно, где Хелен сейчас. Но это не имело значения, так как она, для Джона это очевидно, не хотела видеть его. Он брат женщины, из-за которой сильно пострадала репутация Хелен, и шурин человека, по злой воле которого ее имя трепали все газеты, навешивая ярлык любовницы почтенного отца семейства. Джон с самого начала знал, что это ложь, но, когда вернулся в Лондон, Хелен уже исчезла, и никто не мог сказать, где ее можно найти. Он даже съездил к ее родителям. Они вели себя очень корректно, но дочь не выдали. Видимо, Хелен предупредила мать с отцом, что не желает иметь ничего общего с людьми, которые общаются с Харолдом.
В какой-то момент Джон даже хотел нанять частного детектива, чтобы найти Хелен, но потом одумался, поняв, что это будет вторжением в ее личную жизнь. Правда, он по-прежнему продолжал искать в лицах прохожих знакомые и дорогие ему черты…
Интересно, подумал Джон, сохранила ли она свое великолепное чувство юмора, лукавую улыбку, смогла ли пережить тяжелую душевную травму? Он очень надеялся на это. Джон, правда, сомневался, что Хелен хоть раз вспомнила о нем.
Он сел в машину и включил зажигание. Сейчас бесполезно пенять на судьбу, которая распорядилась так, что он отправился за границу, когда Харолд осуществлял свой коварный план.
Они успели обменяться только несколькими короткими поцелуями во время своего первого и единственного свидания, но этого оказалось достаточно, чтобы Джон потом сравнивал каждую женщину, которая попадалась на его пути, с Хелен.
Слава богу, вздохнула Хелен с облегчением, передав последний пудинг почтовому служащему, который должен был доставить выпечку заказчикам.
Она вышла прогуляться. День был холодным, но солнечным. Бледно-голубое небо отражалось в студеных водах реки. Водная гладь всегда завораживала ее, и Хелен остановилась у парапета, чтобы еще раз полюбоваться на Темзу.
Сегодня во второй половине дня Хелен встречается с Тифани Симонс, чтобы обсудить меню для торжественного обеда. Времени оставалось очень мало, а предстояло еще закупить продукты и осмотреть кухню, которая на несколько часов станет ее королевством. Девушка бросила последний взгляд на Темзу и поспешила домой.
— Пудинг из винных ягод? Ни разу не пробовала, — недоуменно пожала плечами Тифани и с улыбкой пояснила: — Мои родители очень консервативны. Мама родила меня в сорок лет. Они уже потеряли всякую надежду иметь ребенка, когда она вдруг забеременела… — Тифани замолчала.
Хелен подумала, что поздний ребенок, должно быть, очень дорог родителям и что они стараются всячески уберечь Тифани от жизненных невзгод. Плохо стараются, если видят в Харолде достойную партию, промелькнуло у Хелен в голове.
— Ягодный пудинг, — вернулась она к вопросу Тифани, — делается по старинному английскому рецепту и очень нравится мужчинам.
