изображает удивление. — Я в шоке.
— Ха, — невозмутимо произносит она. — Отвали, Трист.
Он ухмыляется ей, но ни я, ни он не утруждаем себя тем, чтобы сказать что-нибудь еще по этому поводу. Я поняла, что лучше держать рот на замке, когда дело касается Дикона Уэллса. Он студент колледжа, как и все мы, горячий, заряженный и чертовски умный, но он, вероятно, самый большой придурок, которого я когда-либо встречала. Он обращается с Энди как с дерьмом, потому что думает, что он слишком хорош для нее, но я думаю, что она та, кто слишком хорош для него. Я все еще не могу понять, почему она остается с ним, и я не единственная. Он даже не нравится ее отцу, а ему нравятся все. Даже Аттикус. Что в некотором роде важно, потому что Аттикуса никто не любит. Мои собственные родители даже не пускали его в наш дом, когда мы встречались в старшей школе, и теперь, когда он ушел, они просто обожают повторять мне, что я же тебе говорил. Постоянно напоминает мне, какой ошибкой было с моей стороны влюбиться в него и что я должна была избавиться от него много лет назад.
Не думай об этом.
Не…
К черту все это, просто вообще не думай.
— Мне нужно выпить.
Тристан открывает рот, чтобы что-то сказать мне, но Энди обрывает его жестким взглядом, качая головой и отводя меня за руку.
— Но, Ви—
— Заткнись, Трист.
— Отлично, — кричит он нам вслед, смеясь, направляясь к группе студенток колледжа в нескольких футах от нас. — Не говори, что я не пытался предупредить тебя, Кью Би!
Энди игнорирует его и берет каждой из нас по стаканчику из пластиковой упаковки на стойке бара — который представляет собой просто грязный складной деревянный столик, заставленный дешевым пивом, — забирает у меня бутылку текилы, чтобы налить нам по стопке. Она протягивает мне мою, и я быстро выпиваю ее залпом, протягивая свою пустую чашку, чтобы она налила мне другую.
— Ты уверена, что хочешь быть здесь? — снова спрашивает она, помахивая текилой передо мной. — Просто скажи слово, и мы заберем это домой и ляжем спать с непристойной аудиокнигой. К черту эту вечеринку.
— Энди.
— Не Энди мне тут. Я беспокоюсь о тебе.
— Почему?
— Почему? — повторяет она, пожимая плечами, когда я смотрю на нее взглядом, который говорит, просто скажи, что ты хочешь сказать, и покончим с этим. — Ладно. Потому что твои улыбки дерьмово фальшивые. Ты пьешь каждую ночь. Ты не видела своих родителей месяцы.
— Я занята получением степени.
— И ты почти никогда больше не появляешься на занятиях, — добавляет она, полностью опровергая мою точку зрения. — И когда ты это делаешь, ты либо под кайфом, либо с похмелья. В основном и то, и другое.
— Что случилось с тем, чтобы пропить все наши проблемы? — повторяю я ее слова, сказанные менее часа назад, отчаянно пытаясь сменить тему.
— Я просто хочу, чтобы ты снова был собой. Как раньше, — бормочет она, вонзая нож глубже. — Я имею в виду… Я знаю, что твой парень был сумасшедшим ублюдком, но, по крайней мере, ты была счастлива.
— Вау, — говорю я. — Спасибо, Энди.
— Мне жаль.
— Все в порядке, — говорю я ей, хотя это не так.
Я знаю, что она не пытается причинить мне боль, но мне становится по-настоящему тошно от разговоров об этом. Достаточно того, что он не выходит у меня из головы. Мне не нужно повторять все это в реальной жизни снова и снова.
— Черт возьми.
— Что? — Бормочу я, не глядя на нее, и начинаю смешивать себе водку с содовой.
— Ви.
Я хмурюсь от паники в ее голосе, поднимаю голову и обнаруживаю, что она смотрит на что-то позади меня. Я слежу за ее взглядом и смотрю через плечо, мой рот разинут, когда я понимаю, что ее напугало.
Мое предательское сердце подскакивает к горлу, и кажется, что я задыхаюсь, когда он смотрит прямо мне в глаза, ухмыляющийся, без рубашки и раздающий таблетки группе парней всего в нескольких футах от меня.
Аттикус.
ГЛАВА 3
АТТИКУС
Ее красивые губы складываются в форму моего имени, и я почти забываю, как сильно хочу причинить ей боль.
Она выглядит чертовски сногсшибательно, ее абсолютно прямые темно-каштановые волосы достают до локтей, ее сиськи, черт возьми, почти вываливаются из черной укороченной майки, которую она носит. Не торопясь, я медленно опускаю глаза к ее пупку, к бледной полоске обнаженной кожи чуть выше пояса, а затем опускаюсь к сексуальной черной кожаной юбке, которая на ней надета. Она такая короткая, что, бьюсь об заклад, вы можете увидеть ее маленькую розовую дырочку, когда она наклоняется.
Черт.
Я прикусываю губу, когда добираюсь до армейских ботинок на толстом каблуке на ее ногах, этих гребаных колготок в сеточку, которые, она знает, я так люблю, и я обещаю себе прямо здесь и сейчас, что сорву их с нее еще до восхода солнца.
К тому времени, как я закончу, она будет чертовски сексуальным месивом, именно такой, какая мне нравится.
В этот момент ее ноги делают шаг назад, как будто она может прочитать все мысли, проносящиеся в моей голове. Я снова поднимаю глаза на ее лицо, обнаруживая, что ее бледно-голубые глаза наполнены непролитыми слезами, когда она смотрит на меня так, словно увидела привидение.
Я не призрак, детка.
По крайней мере, пока. Единственный способ, которым она когда-нибудь избавится от меня подобным образом, — это если она возьмет нож и вонзит его мне в грудь.
Она быстро поворачивается ко мне спиной, и я бросаю большую упаковку таблеток, которую держу в руках, случайному парню передо мной. — Раздай это, — говорю я ему, хлопая его по спине, прежде чем пробраться сквозь толпу вокруг меня.
Я догоняю свою девочку прежде, чем она успевает убежать, и обхватываю ее рукой за талию, притягивая спиной к своей груди и наклоняя голову, чтобы зарыться носом в ее волосы. Она прижимается ко мне, ее дыхание прерывается, когда я обхватываю ее киску свободной рукой, тихое рычание вырывается
