псих?
– Сама взгляни, – не стал он вдаваться в подробности. – Там домработница, которая их обнаружила, до сих пор в ступоре. Якушева пытается ее разговорить, но пока с этим туго. Поэтому установить, пропало что-то ценное из дома или нет, пока невозможно. Но!
Тут Коровин осмотрел Асю с головы до ног тем самым взглядом, который заставил ее однажды прыгнуть к нему в койку. И закончил свою мысль:
– Телефоны на месте. Сумки их тоже. В них документы, бумажники с карточками и наличность. Ключи от обеих машин. Автомобили в гараже.
– Блин! – кисло сморщилась Ася. – Психопат, думаешь?
– Пока не думаю ничего, подполковник. – Ее он при людях тоже называл только так – по званию. – Может, у них сейф был набит валютой или бриллиантами. Может, полотна на стенах висели по миллиону долларов. Надо выслушать домработницу. Родственников. За ними уже поехали.
– Дети? – вопросительно задрала шикарные брови Ася.
– Таких не выявлено. Супруги были бездетными.
– Уже хорошо, – пробормотала Панкратова и, поймав его непонимающий взгляд, пояснила: – Сиротами никто не останется.
Она обошла его слева и двинулась к дому привычной неподражаемой походкой, возможно, из-за высоких каблуков, на которых она даже по пляжному песку ухитрялась ходить, как модель. И в отличие от Якушевой, одевающейся, как со свалки, Панкратова за своей одеждой следила. Все подогнано по фигуре, правильной длины, аккуратно выглажено. И никогда нигде ни пылинки, ни нитки.
А Якушева…
Коровин со вздохом отогнал от себя видение ее сегодняшней: нелепо сидящие на Мариночке широченные джинсы совершенно точно были поутру извлечены из груды неглаженного белья. И конечно же, поутюжены не были. Из той же кучи, возможно, была извлечена и темная кофта. Только она не отстиралась. И на левом плече пятно, возможно, с последнего места преступления, лишь посветлело, но не было удалено.
Недоразумение, а не женщина!
Коровин не успел сделать и трех шагов, как это самое недоразумение вылетело на крыльцо с вытаращенными глазами.
– Денис Сергеевич, мотив понятен, – и не дав ему вставить хоть слово, выпалила: – Это грабеж!
– Что-то пропало? – поинтересовался он с привычной ленцой в голосе.
Он всегда так говорил, когда азарт начинал колотить его сердце. Не позволял окружающим людям догадываться.
– Сейф пуст!
Ага! Значит, сейф все же имелся. А он его не нашел при беглом осмотре дома.
– И где сейф?
– О! Он очень хитро был устроен хозяином. В смотровой яме, которая находилась под машиной хозяина. Там специально оборудованная ниша с железной дверцей. Открываешь, там ветошь, перчатки, всякая дребедень. А за этой ерундой еще одна дверца. Уже с кодовым замком. Там сейф. Достаточно просторный. И он пуст!
– О сейфе домработница рассказала? – усомнился Коровин. – Откуда она…
– Нет, не она, – перебила его Якушева, поморщившись. – Звонил родной брат погибшего. Рассказал о сейфе. Он встрял где-то в пробке в центре Москвы. Просил проверить, целы ли ценности хозяина.
– А они не целы. Так что за ценности? Он в курсе?
– Там было много наличных. С его слов, погибший копил на машину премиум класса. Вроде уже собрал всю сумму. Порядка десяти миллионов рублей. И еще там были украшения жены, которые она унаследовала от прабабки. Что-то ценное и редкое. Брат погибшего обещал ознакомить с каталогом.
Чушь какая-то! Досадливо поморщился Коровин. Кто хранит в смотровой яме каталожные бриллианты?! Только идиоты! Если драгоценности действительно существовали и это не вымысел, то разумнее было бы снять банковскую ячейку. Он бы так и сделал, случись у него богатства.
– Будем разбираться с этим братом, – проворчал он и, отвернувшись, пошел по участку. Но крикнул Якушевой: – Надо установить, как злоумышленники попали в дом!
– Злоумышленники?
Вот сто процентов в ее вопросе была насмешка. Еще не успели ничего обсудить, она уже его слова берет под сомнение.
– А ты считаешь, что такого наворотить мог один человек?
Он остановился и глянул на нее пристально и холодно. Обычно подобный взгляд ее отрезвлял, но сегодня был не тот случай. Она столкнулась с Панкратовой, оценила ее аккуратность. Наверняка почувствовала себя чучелом и теперь весь день будет всем подряд гадить.
А никто не мешал ей время от времени пользоваться утюгом хотя бы. И голову мыть почаще. Мало того что выглядит как бомж, так еще и волосы сосульками свисают на воротник темной кофты.
– Я считаю, что преждевременно делать вообще хоть какие-то выводы. До тех пор, пока эксперты не выдадут своего заключения, пока не опросим соседей, пока…
– Вот и иди по соседям, майор! – повысил он голос, пользуясь преимуществом звания. – Хватит демагогию разводить!
– Есть, – пробурчала Мариночка.
И, легко сбежав по ступенькам, через минуту вышла за ворота. Но перед этим долго их рассматривала и даже трогала зачем-то петли. Коровину наблюдать ее было неприятно. И он пошел за дом, в сад. И там задержался. Потому что там было сказочно красиво.
Два ряда вишен – видимо, ранних – цвели так буйно, что не было видно стволов и веток. Коровин встал в центр аккуратно выметенной дорожки между вишнями и глубоко втянул в себя аромат цветения.
– Потрясающе, – пробормотал он едва слышно и прошел до конца дорожки.
Везде чисто и аккуратно. Ни поломанных веток, ни помятой травы, ни единого следа присутствия посторонних лиц. Садовая мебель, расставленная на открытой веранде перед вишнями, стояла в строго заведенном порядке. Он специально проверил. Под ножками кресел и стола характерные темные пятна. Значит, мебель не двигали. Она стояла на своих местах всегда только так.
– Здесь вас не было, – проговорил он так же тихо. – Иначе нагадили бы, как и в доме.
Из сада он пошел сразу в гараж. И наткнулся на Степу Воробьева. Он как раз складывал оборудование в свой огромный металлический кейс в гаражной смотровой яме.
– Что скажешь, Воробей?
Его все так звали. Он не обижался.
– Что скажу… Сейф не взломан. То ли злоумышленники знали код заранее, то ли хозяин или хозяйка под пытками его выдали.
– Их пытали?
– Несомненно. Причем зверски, – пряча взгляд, уточнил Воробьев.
Он всегда мучился, когда ему приходилось сталкиваться в работе с такой бесчеловечностью. Словно испытывал чувство вины за особей, творивших подобное. Чувство вины перед жертвами насилия и перед всем человечеством. Это он так однажды Коровину признался, изрядно захмелев в их любимой кафешке.
– Их сначала убили, а потом…
Произносить вслух страшное ему не особо хотелось, боялся тошноты.
– Его начали резать еще при жизни. Умер, скорее всего, от потери крови. Опять же, болевой шок не исключен. Точнее скажу позже. Она умерла, потом уже была…
Степе тоже не очень хотелось анатомических подробностей. Хотя бы пока. Будет еще время в момент выдачи заключения.
– Следов нет?
– Практически нет. Вернее, они есть, кровищи-то море. Но все замазано. На ногах, скорее всего, были бахилы. Руки в перчатках. Обнаружил рядом с телами следы талька. Наверняка от латексных перчаток. Но тут работы – непочатый край, Денис. Я уже вызвал подмогу. Сейчас пока осматриваюсь, делаю предварительные выводы. А досконально приступим, когда вы под ногами мешаться не будете. Кстати… – Воробьев вытянул шею, заглядывая Коровину за спину, понизил голос почти до шепота. – Что это с Мариночкой?
– А что с ней? – прикинулся непонимающим Коровин.
– Бешеная какая-то сегодня. Рычит, огрызается. Говорю с Панкратовой, предполагаю, что налет совершен группой лиц. А она орет со спины: не доказано, мог и один так. Панкратова ей даже замечание сделала.
– Она давно на замечание нарывается, – поморщился Денис. И многозначительно улыбнулся. – А может, разозлилась, увидев Асю.
– А что такое? – не понял Степа, выбираясь из смотровой ямы. – Чем она ее так злит при встречах?
– Тем, что красивая. Тем, что ухоженная.
– А Мариночке кто мешает быть ухоженной? – удивился Степа.
Про красивую даже говорить не стал. Якушева не была даже симпатичной.
– Этот вопрос надо задавать ей. Но я не рискну. А ты?
Воробьев, встав с ним рядом, задумался. А потом неожиданно с кивком произнес:
– А как-нибудь, возможно, при случае, по пьяни.
Глава 4
Поздним вечером в кабинете начальника подводились итоги. И они были безрадостными.
Никто из соседей ничего не заметил. Никто не слышал криков о помощи. Музыка играла так громко, что даже заглушала шум проходящих электричек – по соседству с поселком – железка.
К тому же Воробьев совершенно точно установил, что рты им
