как мне удалось продержаться до подхода помощи.
На третий день моего восстановления в наших пенатах появился Артузов. Он притащил курево, фрукты и несколько плиток горького шоколада.
— Хотел взять мерзавчик, но тебе пока что нельзя! — сообщил он мне. Я молчал. Отвечать ничего не хотелось. Наверное, меня вытрясли до самого дна за эти непонятно сколько дней заточения.
— Сколько?
— Что сколько?
— Сколько дней меня ТАМ держали?
— Вот как у тебя всё запущено…
— Артур, твою мать…
— Стоп! Миша, успокойся… Тебе сейчас волноваться нельзя. Скажу только одно, что мы тебя стали искать, как только тебя взяли. Но они хорошо тебя спрятали. И да, к ведомству товарища Кирова эти два товарища никакого отношения не имели.
— Это я смог понять. И кому я так понадобился, Артурчик, ты не молчи, уверен, что вы всё уже вычислили. И что, не могли меня раньше вытащить? Не верю.
— Миша, мы тебя обнаружили неделю назад. Потом надо было подготовить операцию по спасению. Там всё сложно.
Я молчу. Артур заткнулся, почувствовал, что я ему не верю. Наконец, решается:
— В чём дело, Миша?
— Артур, прошу тебя, не надо опускаться до примитивной лжи. Рассказывай.
— Миша, давай так… Я тебе всё расскажу. Не сегодня. Поправляйся, набирайся сил. Тебя хочет видеть один человек. Скажу только, что это твоё похищение стало для нас полнейшей неожиданностью. Но оно позволило отрубить гидре троцкизма еще одну голову. Хорошо законспирированную голову.
У меня не было охоты с ним спорить. И вообще, что захочет, то и скажет, проверить его я всё равно не смогу. Обида? Да нет, скорее всего, равнодушие. Показное равнодушие, скорее всего. Внутри всё-таки что-то нехорошее такое шевелилось. Но что я мог себе позволить? Может быть, обиду? Но какой смысл? Какой смысл обижаться, если всё равно, для меня всё кончено. Если не всё, то почти всё. Мне казалось, что душа истончилась и куда-то рвётся. Сколько мне осталось в ЭТОМ мире? Я понятия не имел, было лишь какое-то ощущение, что недолго. Так какого тратить драгоценные секунды жизни на разборки, которые ничего мне не дадут?
— Артур, извини, ты не мог бы оставить меня в покое?
* * *
Москва. Кремль. Кабинет Сталина.
20 февраля 1937 года
В кабинете Сталина тройка посетителей, которые впервые собрались в таком составе. Это начальник ИНО (иностранного отдела НКВД) Артур Христианович Артузов, нарком внутренних дел Сергей Миронович Киров, а также руководитель аналитического центра при секретариате ЦК ВКП(б) Всеволод Николаевич Меркулов. Последний, фактически, стал руководителем тайной спецслужбы вождя, заняв место так рано погибшего Лакобы. По длительному размышлению, Иосиф Виссарионович предпочёл оставить Берию на хозяйственной деятельности, где тот проявил себя лучше всего. Очень может так статься, что дорастет до председателя Совета народных комиссаров. А вот Меркулов, который в ИНОЙ реальности сумел создать СМЕРШ — самую эффективную контрразведку в то время. Сталин присматривался к нему, только недавно ввел его в ближний круг своих соратников, а буквально месяц назад посвятил в секрет особой государственной важности, передав в его руки очень большой кусок власти. Посмотрим, выдержит ли испытание фанфарами или нет! Когда посетители кабинета заняли свои места, Иосиф Виссарионович, сидя во главе стола, мрачно уставился на Кирова.
— Докладывай, что там по делу Строителя.
— Товарищ Сталин, двадцать девятого декабря прошлого года объект Строитель вернулся из командировки за границу. Он приехал утренним поездом в столицу, заехал на свою квартиру, переоделся, зашёл к своему брату, Борису, после чего, в двенадцать ноль девять был у кабинета товарища Артузова. В тринадцать ноль три он вышел из кабинета, где был встречен двумя сотрудниками народного комиссариата внутренних дел. Те предъявили ему какой-то документ, после чего они все вместе отправились из здания ИНО. Поскольку за объектом Строитель велось негласное наблюдение, за машиной, в которую он сел, было установлено наблюдение. Но в тринадцать тридцать пять похитителям удалось уйти от наблюдения, об этом факте сразу же оповестили руководство, объявили план «Перехват», но найти машину не смогли.
— А ви что, не могли выделить для наружки объекта кого-то поопытнее? — неожиданно прорвало вождя.
— Товарищ Сталин, они применили трюк с автомобилем-двойником. Нырнули в проездной двор, оттуда выскочила точно такая же машина с номерами, она увела преследователей в другую сторону. А когда те обнаружили, что в этой машине только один человек — шофёр, было уже поздно. К сожалению, водитель сумел скрыться, так что никаких горячих следов мы не получили.
— Продолжай! — было заметно, что Иосиф Виссарионович в паршивом расположении духа, он, как громада, застыл на своем рабочем месте и даже не делал попыток пройтись или закурить трубку, что для него было делом весьма характерным.
— Единственной зацепкой оставалось опросить охрану и сотрудников ИНО. Мы не сомневались, что в журнале указаны липовые имена. Интерес вызвали два свидетельства: младший сержант госбезопасности Максимов, который в тот день дежурил на пропускной системе и вёл журнал учёта отметил, что подлинность документов не вызывала у него никакого сомнения. Это выводило нас на две версии: или надо искать очень опытного изготовителя фальшивых документов, а таких по всей Москве можно по пальцам пересчитать, либо в моем ведомстве завелась крыса, которая выдала этим архаровцам подлинники. Второй факт, на который обратил наше внимание один из сотрудников ИНО, заместитель товарища Артузова, Абрам Аронович Слуцкий. Он проходил мимо кабинета своего руководителя и видел направляющихся к нему двух сотрудников НКВД. Один из них в форме майора госбезопасности, второй, чуть моложе, лейтенанта. Так вот, по мнению Слуцкого они были загримированы. Очень качественно загримированы. Но тем не менее.
— Почему товарищ Слуцкий не обратил на это внимание товарища Артузова? — поинтересовался Сталин. Он прекрасно понимал, что вряд ли Абрам Аронович был как-то связан с похищением Кольцова, но хотел выяснить для себя даже малейшие нюансы.
— Сам Слуцкий объясняет это тем, что спешил в шифровальный отдел. Запись в журнале подтверждает его посещение его в это время. А чуть загримированные или даже переодетые сотрудники для ИНО не в новинку, мало ли что… Раз их пропустили, значит, всё в норме. Тем не менее, мы сделали словесные портреты похитителей и стали их искать по всем нашим каналам. Отрабатывались все версии, вплоть до вмешательства иностранных спецслужб.
— Вам не кажется, что ви слишком долго отрабатывали эти версии? А?
— Версий было много, а привлечь к их разработке
