когда улыбается. Но маска злобного властелина возвращается на место и снова перед нами жёсткий Меркулов. Они с Русланом даже чем-то похожи. Энергетикой, что ли. Хищный взгляд, подмечающий каждую мелочь, самооценка до небес.
— Папа, — Алина смотрит умоляющим взглядом. — Ну пожалуйста. Я этого два года ждала.
— И ещё столько же подождёшь своего принца.
— Ну почему же Денис Артурович? Я не хочу столько ждать, — Руслан преграждает путь Меркулову. — Я готов признать Матвея своим сыном, хочу воспитывать его. Но я люблю свою жену и не хочу с ней разводиться.
— Слышь ты, ущербный. Ты со своими хочунчиками разберись сначала, а потом к моей дочери подкатывай. Решил на двух стульях усидеть? А вот хрен тебе.
— Ну папа! Не надо с Русланом так грубо. Он ведь не какой-то школьник.
— Да мне …всё равно.
Вижу по Руслану, что едва сдерживается. Видимо, важная шишка этот Меркулов раз он молчит. С другим бы уже давно закусился.
Алина подходит к отцу и забирает сынишку, садится на диван, где ворохом раскидана одежда малыша, и начинает методично одевать его.
Чувствую себя актрисой на сцене, вернее нас всех. Будто мы играем роли, и я заранее знаю, как дальше будет. Сама не понимаю почему это ощущение дежавю.
Мне надо выйти на свежий воздух. Разворачиваюсь резко и несусь на улицу, попутно хватаю своё пальто и выскакиваю на крыльцо.
Вдыхаю, вдыхаю, а выдохнуть не могу. Теперь всё так чётко. Здесь любви больше нет. Той, с которой у нас всё началось. Всё закончилось. И я не готова участвовать в этой содомии. Чтобы муж жил как в гареме, одну ночь со мной, одну с ней? Ну нет. Меркулов правильно заметил про два стула.
Спускаюсь со ступеней и иду за ворота. Снег скрипит под ногами, словно соглашается со мной.
Всё верно. Всё верно.
Кутаюсь в пальто, закрываясь от холодного ветра. В груди болит, будто все внутренности выжгло. Но слёз нет. Кажется, я их уже все выплакала. Почему-то хочется закурить.
Из ворот выходит Меркулов, видит меня и резко останавливается. В руках пачка сигарет. Зубами вытаскивает сигарету и прикуривает.
Я чувствую запах табака и вспоминаю папу. Он всегда курил, когда с мамой ругался. Может, поэтому мне хочется тоже попробовать. Последний раз курила ещё в одиннадцатом классе. Баловались с девчонками, мне тогда не понравилось.
Подхожу к Меркулову.
— Можно мне тоже.
Он молча протягивает сигарету. Подкуривает. Я делаю затяжку и начинаю кашлять.
— Не куришь, что ли?
— Нет, — выдавливаю из себя.
— Ну и не начинай, значит.
— Я так…просто. Чтобы успокоиться.
— Ммм.
Он делает затяжку и выдыхает в сторону. Стою рядом с ним и мне почему-то так спокойно. Он наверно надёжный, свою жену бережёт. Вон как за дочь переживает. Хотелось бы и мне ощутить такую же заботу. Руслану я теперь уже не могу доверять. После всех слов и того, что я узнала, мы не сможем быть вместе. Я не смогу.
Из ворот выходит Алина с малышом на руках, бросает на меня сердитый взгляд, будто это я во всём виновата. И идёт к машине.
Меркулов делает последнюю затяжку, и точным броском попадает в урну, стоящую около ворот.
— Ну ладно. Пока.
Протягивает мне огромную лапищу для рукопожатия и моя рука исчезает в его руке.
— Пока.
Руки у него горячие, аромат парфюма дорогой с необычными резкими нотками, но не могу разобрать что за ингредиент.
Наше рукопожатие затягивается. Я это понимаю, но рука продолжает лежать в его руке.
— Любишь мужа? — неожиданно спрашивает Меркулов.
Не знаю, что ответить ему. Да и не должна я на такие вопросы отвечать. Но всё равно пожимаю плечами.
— Так на кой чёрт ты с ним? Он гондон. И было бы тупостью продолжать жить с ним. Но ты вроде не тупая.
Я молчу. А что сказать?
Меркулов отпускает мою руку, разворачивается к машине и садится за руль.
Они уезжают.
А мне предстоит тяжёлый разговор с Русланом.
Глава 5
Стою на улице, пока не замерзаю окончательно. И меня начинает трясти. Надо зайти в дом, а я не могу. Он в одночасье стал чужим. И Руслан тоже. В этом человеке я не узнаю своего мужа. Разве может так сильно измениться человек за короткое время? Наверно, может. Когда перестаёт любить.
Поднимаюсь по ступеням, открываю входную дверь. Нахожу Руслана в гостиной. Он сидит в кресле и смотрит в одну точку.
— Отошла? — спрашивает меня, как только я вхожу.
— А разве от подобного можно отойти?
— Я не хотел, чтобы так получилось. Но теперь ничего не изменить.
Всё так же не смотрит на меня.
— Я просто не могу понять Руслан, как ты мог связаться с этой девчонкой. Ей ведь тогда лет восемнадцать было. Да?
Кивает.
— Но почему? Ответь.
— Нечего здесь отвечать. Сама разве не понимаешь? Молодая, красивая. Не удержался.
— Так не удержался, что даже презерватив не успел надеть? Или ты специально это сделал? — В груди ноет от его слов. Возможно, мне не было так больно, если бы я была старой и толстой. Но я ведь тоже молодая, и всегда следила за собой.
— Я не знаю, — проводит ладонью по лицу, трёт переносицу. — Она несколько месяцев меня преследовала. Просила провести с ней одну ночь.
— А ты сердобольный согласился, — едко замечаю я.
— Настя! — рявкает на меня.
Бросает разъярённый взгляд на меня.
— Что? Ты думал, я буду молчать? Я и так последние несколько лет живу с чувством, что во всём виновата. Но я не собираюсь из-за этого молча наблюдать, как ты творишь дичь. Влюбился в другую, переспал с ней, так имей храбрость признаться в этом, а не прикрываться тем, что ты пошёл на измену ради меня.
— Я не влюбился. Это была минутная слабость.
— Ну да. Я помню, твои слова про измену. Но я так не смогу Руслан. Не смогу делить тебя ни с кем. К сожалению, я к сексу на стороне отношусь по-другому. Для меня это только развод.
— Настя, не глупи. Я не собираюсь жить с ней. Мне нужен только сын.
— Зря. Из вас получится отличная пара и семья. Она не бракованная, родит тебе столько детей, сколько захочешь. Породнишься с Меркуловым. Ты в выигрыше со всех сторон. Ты же этого хотел.
Он встаёт, подходит к бару и достаёт бокал с толстым дном и прямыми стенками. Наливает виски и делает глоток.
— Нет. Я не хотел этого. И разводиться не хочу.
— А я больше
