если разобраться? Это Черняховский в мире Арсеньевича не входил, а проламывался и не с первой попытки. Потому что мы выдавливали вермахт с нашей территории целиком. Отодвигали его. А Голубев фактически в незащищённые тылы вошёл. Передовые боевые части вермахта остались позади. Он почти в пустоту, в военном смысле, ударил.
Своим наступлением 10-ая армия всего лишь реализовала то преимущество, которое мы получили, застряв в горле немецкого боевого орла. И мы из этого положения выжмем все выгоды до капли.
— Ну-ка давайте отнесём парня на боковую, — ухмыляюсь, глядя на уже сползающего с лавки Яшку.
Относим мы его недалеко, в этом вагоне спальных мест нет. В офис к банщику, у него гостевой топчан есть и чем укрыться имеется.
Здорово Сергачёв придумал. И что важно? В здоровом и чистом теле крепче боевой дух. Особенно после парилки. Ему за одну эту идею орден надо дать. В бытность своей службы в империалистическую войну слышал о банно-прачечных поездах. Сколько там за раз отмывалось народу, точно не скажу, а за всю войну миллион набрался. Так-так… от этого пережитка проклятого царизма отказываться не стоит.
Война идёт не только на поле боя. В противоборстве участвуют не только танки, пушки, самолёты. Победят солдаты той армии, о которых командование лучше заботится. И тут есть, в чём посоревноваться с проклятыми гитлеровскими фашистами. До сих пор хренею от одного факта: в ежедневном рационе солдата вермахта, — повторяю, солдата, не офицера! — апельсин. Шоколад вряд ли ежедневно, но выдают регулярно. Но благодаря тому, что мы неплохо воюем, в рационе наших бойцов тоже появляются апельсины и шоколад, ха-ха-ха.
Приказ № 1142 от 19 октября 1941 года
Командирам всех частей и соединений.
С целью подготовки к зимним боевым действиям изыскать любые возможные средства соответствующей маскировки.
Технику и вооружения можно красить, покрывать известью, оклеивать газетами или белой тканью.
Задача обеспечения личного состава белыми маскхалатами будет решаться централизованно.
Командующий Западным фронтом___________/генерал армии Павлов
19 октября, воскресенье, время 19:15.
Минская квартира генерала Павлова.
Скомандовал Яшке растопить печку, надо чай заварить. На удивление Кирилла Арсеньевича, который явно вылезает всё реже, грузинский чай в это время очень хорош. Это он позже выродился. Ленились грузины обновлять плантации, стригли и стригли стареющие кусты. Сталина на них нет. То есть, уже не было тогда.
Неохота мне одному в квартире даже ночевать. Скучно. Саша мог бы компанию составить, но нехорошо личную жизнь парню рушить. Так что пущай Яшка. Он до личной жизни пока не дорос, хоть печку растапливать научиться.
— Поддувало открой, чукча, — и снова ухожу в мысли.
Недели четыре назад подскочил среди ночи. Честно говоря, до того момента даже не мечтал, что засуну в капкан всю 3-ю танковую группу Гота. Во сне, но предельно ясно увидел карту. Похоже на хитрые картинки, где в хитросплетениях линий надо найти человека или зверушку. Или распознать кого-то или что-то в разнообразной формы облаках. Пока не распознал, ничего не замечаешь. Но когда разглядел, потом удивляешься, как раньше не увидел. Оно же вот, прямо в глаза бросается.
Отчётливо увидел карту, расположение войск обеих сторон и до холодящей голову ясности понимаю, что если возьму Каунас, то Гот и Гудериан, прежде всего Гот, попадёт в сложнейшее положение, из которого вряд ли выпутается. Потеряв Каунас, Гот попадает в логистический мешок. Городишко Ионава — узенькое горлышко, через которое он, может быть, и продерётся, но как Наполеон при отступлении из Москвы. Сам выберется, а войсками весь свой путь загатит. А если Ионаву взять под контроль, то совсем ему худо будет.
Плохо даже не то, что пробиваться трудно. Возможность пробиться при соответствующих усилиях есть. Есть намного более неприятное обстоятельство. Полнейшая предсказуемость его действий. С севера и севера-востока 24-ая ударная и 11-ая армии. Сзади я со своим малоограниченным контингентом. С юго-запада злой и опытный генерал Никитин во главе мощной 13-ой армии.
Остаётся одно направление — Ионава. Минируй его, обстреливай, бомби… а ты иди там, герр Гот, иди…
20 октября, понедельник, время 09:10.
Где-то в Каунасском лесу. Штаб 3-ей танковой группы.
В гостиной дома лесничего трое. Генерал-полковник Герман Гот — командующий, полковник Вальтер фон Хюнерсдорф — начальник штаба и командир самым мощным 39-ым моторизованным корпусом — генерал Рудольф Шмидт.
— С Гудерианом связались? — Гот требовательно глядит на начштаба. — Где он?
— Ушёл в сторону Паневежиса, герр генерал, — полковник докладывает чётко и лаконично. — Соединился с войсками фон Лееба.
— В переводе с твоего дипломатического это означает, что он нас бросил? — едко комментирует Гот.
Полковник пожимает плечами. Генералу просто неприятно вспоминать, что это движение было почти по плану. Группа Гота бьёт по Каунасу с юга, Гудериан обходит с востока и наносит свой удар с севера. Чтобы никому не пришлось форсировать Неман под огнём противника.
Гудериан быстро понял, что в Каунасе стоит группировка, которая ему не по зубам, господство в воздухе утеряно, партнёр Гот заблокирован в лесу и сделал смелый рывок на соединение с группой «Север».
— Что говорит Берлин? — первый раз размыкает уста генерал Рудольф Шмидт.
— Сначала ругались, потом обещали помочь и приказали выходить из окружения любым способом, — коротко и ёмко Гот пересказывает многочасовые переговоры с ОКХ.
Шмидт хмурится. Каким способом? Любым из? А их сколько? Лично он не видит ни одного. Попробовали атаковать Каунас, навстречу вышли эти их жуткие Т-34. Почти неуязвимые. Чешские Т-38 горели весьма бодро на радость большевикам. Подтащили на край леса крупнокалиберную артиллерию и порадовались в ответ четырём подбитым Т-34. Но недолго. Русские обрушили на край леса дьявольски плотный огонь, и весь крупный калибр ушёл в пугающий салат из обломков древесины, раскуроченного железа и разорванных тел.
Итог прост: чтобы атаковать, надо скопить силы на краю леса и выйти. Но как только начнёшь атаку, тот край леса, откуда начинается атака, превратится в кратковременный филиал ада.
— Скрытно выйти ночью и одним марш-броском до Паневежиса? — с огромным сомнением в собственных словах говорит Шмидт.
— Возьмём за основу для рабочего плана, — вздыхает Гот.
— Только технику придётся бросить, — замечает полковник фон Хюнерсдорф. — Танки демаскировать будут, а машины не пройдут по бездорожью. Распутица началась.
Возникает пауза. Вот ещё одно обстоятельство против них. Вермахт более мобилен, а значит, более силён. Но когда автомашины не могут ездить, преимущество исчезает. Что есть они, что нет,
