себя униженным. Как только он возьмет деньги, так тут же подпишет сделку с дьяволом. Хемшем уже никогда от него не отстанет и будет, словно летучая мышь сосать с него кровь и его славу, если конечно она когда-нибудь выпадет на его долю. На чаше весов в данную минуту было с одной стороны его достоинство, а с другой отправка в тюрьму. Ни того ни другого он не хотел и пришлось выбирать меньшее из зол. Попади он в тюрьму, он никогда из нее не выберется, так как ему неоткуда будет взять денег. Забери он сейчас, так называемый «аванс», только Хемшем будет свидетелем его позора, а в будущем можно будет с ним разобраться как-то иначе, а может… Кто знает, возможно, в будущем они станут партнерами и обоим это принесет какую-то выгоду.
– Будем считать, что это не аванс. А оплата за мою пьесу. Каким образом вы с ней поступите решать вам, но не вынуждайте меня унижаться перед вами. Я не собираюсь брать у вас деньги на таких условиях. Заключим договор о передаче авторских прав. Если вы хотите быть моим партнером, то нужно вести себя подобающе. И еще кое что! Мистер Мейер выступал моим агентом в данном деле, ему причитаются комиссионные, я оплачиваю их в двадцатипроцентном соотношении от сделки. Соответственно от двадцати пяти фунтов, моему компаньону причитается еще пять фунтов. Данное требование прописано в нашем контракте.
Хемшем улыбнулся краешком губ. Позвал своего подчиненного, у того был уже с собой договор о передаче прав. После подписания он внес сумму договора тридцать фунтов, достал из бумажника недостающую сумму и, выложив ее на стол, пожал Кайлебу руку. Чейз ответил на рукопожатие взаимностью, взял со стола деньги и, простившись, вышел вон.
Контора ростовщиков находилась в Сохо. Кайлеб предполагал, что двадцати четырьмя фунтами от них не отделается, посему решил прогуляться до этого района пешком. Когда он добрался, часы перешли отметку в четыре часа по полудню. Войдя внутрь, он увидел достаточно много бедолаг, как и он сам. Один из клерков посадил его напротив себя и обратился к нему со словами:
– Чем могу помочь, сэр?
– Хочу исполнить долговые обязательства Кайлеба Чейза.
– Можно ваше уведомление?
Кайлеб недолго рылся в кармане и, достав нужную бумагу, передал ее клерку. Тот внимательно ее рассмотрел, а затем встал и принялся рыться в картотеке.
– Ага, вот она.
Клерк вытащил небольшую папку, в которой находилось не так много бумаг: долговое обязательство, договор передачи прав-требований и квитанция об оплате обществом договора.
– Итак, мистер Чейз – это же вы, верно?
– Верно.
– По данному договору мистер Олсон передал нашему обществу долговые обязательства на общую сумму двадцать четыре фунта британских стерлингов, из них которые: двадцать два фунта основной долг и два фунта начисленные пенни за задержку уплаты долга. Все верно?
– Верно.
– Будите оплачивать частично или же полностью?
– Полностью.
– Замечательно, тогда к оплате двадцать шесть фунтов.
– Не понял?
– Что простите?
– Почему двадцать шесть, если сумма обязательства двадцать четыре?
– Все очень просто, мистер Чейз. Общество берет комиссию за погашение долга, как издержку при выкупе такового.
– Все же знают, что вы не покупаете долговые обязательства по номиналу, а наоборот намного ниже заявленной стоимости.
– Мы этого и не скрываем. Конечно, вы можете отказаться от уплаты долга, но в данном случае обществу придется обратиться в суд с исковым заявлением.
– Что б вас… – Чейз достал из бумажника требуемую сумму и передал ее клерку.
– Одну минуту. – сотрудник конторы выписал квитанцию о получении денежных средств, один из экземпляров он передал Кайлебу, второй вложил в дело. А на самой папке оставил оттиск оплачено. – Ваш долг погашен, всего вам доброго, мистер Чейз.
– И вам. – произнес он. – Паразиты. – почти шепотом произнес он, когда выходил на улицу.
Оставалось одно последнее дело. Нужно было рассчитаться с Фрэнком и найти ночлег. Осень прекрасная пора, когда у тебя есть крыша над головой, но это не про Кайлеба. Октябрь шел во всю и помимо постоянной сырости, улочки обдувались шквалистыми холодными ветрами. Застегнув пальто и подняв ворот, Чейз направился к Фрэнку домой. Он надеялся, что тот уже вернулся и будет возможность с ним поговорить.
Помимо тех четырех фунтов, что были выданы ему Хемшем, у него оставалось несколько монет. Живот его стало сводить, и ему не пришлось ничего, как купить булку черствого хлеба. Добравшись до дома Фрэнка, он понял по отсутствию света в его квартире, что тот еще не вернулся. Завернув в один из закаулков, где почти не было людей, он уселся на тротуар и разделил трапезу с бродяжной рыжей собачонкой, что жалобно выпрашивала у него кусок ржаной булки. Достав из кармана пиджака отцовские часы, которые показывали на семь сорок, он поднялся и снова направился к дому Фрэнка. В этот раз свет уже горел и обрадованный он чуть ли не бегом помчался к дверям его дома.
– Кайлеб, заходите. Да вы весь дрожите. Погода нынче не летняя.
– Да Фрэнк, мне пришлось немного подождать вас.
– К чему же?
Кайлеб вытащил договор, заключенный с Хемшемом, и показал его своему другу.
– Мне очень жаль, друг мой, но я сделал все, что в моих силах.
– Вам не за что оправдываться, я все прекрасно понимаю, на эшафот я вступил сам и петлю на свою шею мне никто не помогал надевать. Оставим это. Я не забыл про ваши комиссионные, но со мной приключилась история.
Чейз вытащил квитанцию об оплате долговых обязательств.
– Простите меня, Фрэнк. Я знаю, по нашему договору я должен вам двадцать процентов, но могу вам отдать только четыре фунта, у меня больше ничего нет.
– Боже мой, Кайлеб, о чем вы сейчас толкуете?! Мне не нужны никакие комиссионные.
– Нет, вы свою работу выполнили, и я должен с вами расплатиться.
– Господи, Чейз! Я не возьму с вас денег. Мы с вами друзья, и я уж точно не отберу у вас последние средства. Постойте, а вы в таком виде ходили в издательство? – Фрэнк ловко сменил тему, и Кайлеб попался на этот трюк. – Почему вы не переоделись, у вас должно было хватить времени.
– Дело в том, что меня выгнали из дому, а личные вещи оставили в уплату моего трехмесячного долга за проживание.
Фрэнк сразу же смекнул, что сейчас будет происходить. Ему не очень хотелось видеть унижение его друга, а еще больше не хотелось ему отказывать. У него была семья, и они ютились в маленькой квартирке. Даже если бы Фрэнк согласился
