не могут обходиться без шоколада, но страдают от его чрезмерного употребления, они чувствовали себя не в своей тарелке, когда происходила культурная революция в Китае или когда войска красных кхмеров входили в Пномпень. Понимая, что нехорошо напоминать об ошибках, я воздержусь от перечисления имен, но все же никто не сможет переубедить меня в том, что История все время кусает себя за хвост, словно страдающий глистами кобель. И, конечно, я верю в правильный или, наоборот, неправильный ход Истории не более, чем в «постмодернизм», объявивший о торжестве вселенского Зла.
Огорчаясь успеху пророчеств относительно «модернизма» и наблюдая, как спекулируют на этой идее, я часто задавал себе вопрос, о чем размышлял Ксенофонт в IV веке до нашей эры во время перехода через Курдистан и Армению на пути к берегам Понта, когда испытывал невероятные лишения и муки, описанные им в «Анабасисе», страдал от жажды и голода, переносил жуткий холод и испепеляющую жару, падал от усталости и погибал от фурункулеза, дизентерии, малярии, змеиных укусов и отбивался от полчищ комаров. И какова была для него цена человеческой жизни в то время? Был ли этот человек заложником своей идеи? Во имя какой цели? Были ли его размышления о походе искателей приключений результатом уроков, преподанных Сократом, ибо Ксенофонт был его учеником и вволю наслушался рассуждений старого болтуна? И о чем думали тогда боги? Неужели они отвернулись от несчастных воинов? И поклонялись ли богам солдаты той войны? Они не могли также обратиться за моральной поддержкой к дьяволу, даже к сократовскому даймонию, ибо у греков, как известно, не было дьявола! Разумеется, они верили в чудовища, взять, к примеру, наводившую ужас Горгону, но Персей в конце концов обезглавил ее. Цербер? Сторожевой пес, и только. А птицы-людоеды из озера близ города Стимфалоса, что в Аркадии, а деревянный конь фракийца Диомеда, эриманфский вепрь? Геракл воздал им за все. Кентавры и фавны? На худой конец они могли сойти если не за любовников, так за друзей. Воины не могли взывать ни к кому из богов-доолимпийцев, даже к титанам, возможно, предкам тех ангелов, которых боги низвергли в тартар. Ибо они были отправлены прямо в ад и больше не боролись за власть с Зевсом. Греки, в том числе и мой солдат Ксенофонт, плыли по волнам жизни, не признавая опасностей, и одерживали победы в зависимости от благосклонности к ним богов и количества жертвоприношений, возложенных на их алтарь.
О, Греция — страна, которая никогда не стряхивала пыль прошедших веков со своих сандалий! За свою долгую жизнь ты многое повидала и все уже нам сказала!
В большинстве своем современные солдаты удачи — террористы, то есть трусы. Когда за совершенные убийства их арестовывают и, что бывает нечасто, приговаривают к смертной казни, они взывают к небу (ссылаться на родину теперь не принято) и объявляют себя мучениками, мобилизованными Всевышним для борьбы с дьяволом. Я хочу сказать лишь одно: вера в существование дьявола порождена им самим, и не правы иезуитские священники, когда уверяют, что самая хитрая уловка Духа Тьмы состоит в том, чтобы мы поверили, что его на самом деле нет.
Так кто же этот неизвестный пришелец, на совести которого все человеческие беды? Ибо известно, что у каждой эпохи свои боги и демоны. Откуда он появился и каковы его дела? Был ли он всегда? Эти вопросы не давали мне покоя с детства. И я надеюсь ответить на них на страницах этой книги.
Став взрослым, я вовсе не собирался объявлять чертовщиной саму веру в дьявола. Каждому человеку приходится преодолевать первородный страх, присущий всем живым существам (кто видел, какой ужас охватывает кошку, когда она впервые видит перед собой пса и как при одном его виде встает дыбом шерсть и округляются зрачки, тот не усомнится в том, что и у животных есть свои злые духи). Прежде всего необходимо определить, что это — враг, затем описать его внешний вид и повадки и только потом, если представится случай, уничтожить. Со времен великана Голиафа до опустошавшего пастбища «чудовища Жеводана», от змея из Арля до доктора Петио, как же удавалось побороть в себе отвращение и ненависть к тому, кто внушал человеку страх, и удержаться от соблазна усматривать в нем если не причину всех своих бед и несчастий, то по крайней мере воплощение злого духа? Ибо, вопреки расхожему мнению, человек по своей натуре иррационален и дает лишь логические обоснования явлениям жизни, что не одно и то же. Для лучшего понимания книги, которую я предлагаю на суд читателя, мне бы хотелось пожелать ему не торопиться оправдывать страх и возводить его в какую-то определенную категорию, то есть делать из дьявола наделенного разумом человека, на которого мы сваливаем все наши безрассудные поступки, когда говорим «бес попутал»...
Ввиду необъятности темы, я был вынужден обратиться к работам других авторов, что отражено в библиографии и критических заметках. А как же по-другому прикажете мне поступать, если дьявола можно признать только по его речам? Мне не приходилось сталкиваться с ним лицом к лицу, что не позволяет поделиться личным опытом. И потому я хочу высказать благодарность историкам, этнологам, взявшим на себя труд собрать свидетельства людей, безымянным переписчикам, снимавшим копии с древних рукописей. Мне хотелось бы выразить особую признательность Анни Латур, замечательному историку и специалисту по работе с архивными документами, женщине, наделенной тонкой научной интуицией, которая оказала мне неоценимую услугу, когда находила именно то, что я искал, даже не догадываясь об этом.
И вот книга закончена и представлена в том виде, в каком я над ней работал. В послесловии вы узнаете, к какому выводу я пришел по окончании моего труда.
С благодарственным словом я обращаюсь к этнологам, чья работа была наиболее трудной и кропотливой, ибо они, отправляясь в экспедиции, пробирались в труднодоступные места, работали зачастую в условиях крайне неблагоприятного климата, терпели многочисленные неудобства, подвергали испытаниям не только свой разум, но и тело и чувства, порой их охватывали сомнения и им хотелось все бросить, как случилось с Малиновским, разочаровавшимся в племенах архипелага Тробриан, или с Лейрисом, откровенно поведавшим в своем дневнике о том, что не верит больше ни в Африку, ни в населяющие ее народы. Я не хочу думать, что Малиновский и Лейрис были неискренними в своих высказываниях, однако мне кажется, что они просто-напросто упали духом из-за непосильной задачи,
