в городе.
— Да, но если бы наша квартира была больше.
Подозрение нарастает. — Где ты?
— Я? Нигде. Где ты?
Я хочу снова спросить его, что он делает и почему так странно себя ведет, но девочки уже здесь, поэтому я говорю: — В «Литл Нилл» в Аспене. Такое ощущение, что мы находимся в самом сердце природы.
— Только с пятизвездочной кухней, — говорит Энни.
— И с магазинами, — добавляет Брук.
— Представь, как мы будем обмениваться клятвами в этом месте. — Я отправляю ему фотографии открывающихся видов. — Только ты, горы и человек, с которым ты хочешь провести остаток жизни. Это невероятно романтично.
— Романтично, да? — Улыбка в его тоне заставляет меня тоже улыбнуться.
На линии раздаются отдаленные голоса, слова не слышны.
— Мне пора, — говорит Клэй, но нехотя. — Встретимся в кондоминиуме перед ужином с мэром.
— Конечно. И Клэй.
— Да, Пинк?
Я прикусываю губу.
— Можно я поведу?
3
НОВА
— Ты пытаешься меня убить.
Низкий голос Клэя скользит по моей коже, когда он садится на пассажирском сиденье.
Я окидываю его взглядом с водительского места BMW, который я купила этим летом. — Я прекрасно вожу машину.
— Я имел в виду платье.
Черное коктейльное платье было удачным решением. Мне нравятся крошечные бретельки и то, как ткань облегает мое тело, опускаясь между грудей и заканчиваясь на бедрах. Мои волосы волнами рассыпаются по ключицам и заканчиваются на плечах.
— О, это? — Я двигаюсь на своем сиденье, обнажая еще больше бедер. — Я купила его сегодня. Я рада, что тебе нравится.
Клэй издает нечто среднее между ворчанием и выдохом, как будто кожа, которую я показываю, причиняет ему физическую боль.
Смокинг всегда хорошо смотрится на мужчине. А смокинг, сшитый на заказ, на таком мужчине, как Клэй, — это самое большое возбуждение, которое только можно себе представить.
Его темные чернила змеятся по манжетам и воротнику рубашки, дорогая ткань тянется по широким мускулам, над которыми он работает каждый день.
Это настолько отвлекает меня, что я почти не обращаю внимания на ощущения от прекрасного спортивного автомобиля, из-за которого я и захотела сесть за руль.
— Итак, вы с Брук весело провели время в Аспене, — говорит мой жених, возвращая меня назад.
— «Литл Нилл» потрясающ. — Мои губы изгибаются, когда я представляю себе сказочный пейзаж.
— Настолько потрясающ, что ты сомневаешься в Париже? — спрашивает он через мгновение.
— Нет, — быстро отвечаю я. — Мы договорились сбежать. Так проще. У нас сумасшедший график, а так мы сможем сделать это в свободное время.
— Мой график сумасшедший, — поправляет он, в его голосе звучит сожаление.
— Теперь он наш. — Я улыбаюсь ему. Кроме того, «Литл Нилл» уже давно занят.
— Ааа. — Он поддразнивает. — Они бы освободили для нас место. Я здесь вроде как большая шишка, Пинк.
— Я так и думаю. — Я смеюсь. — Но это было прекрасно. На мгновение я смогла это увидеть.
— Ты прекрасна. Особенно когда улыбаешься.
Я краснею от удовольствия. Мне никогда не забыть комплименты этого мужчины.
— Нам пора на ужин. — Это вопрос, который он задает, хотя звучит он как утверждение.
— В доме мэра. И он важен для тебя, — напоминаю я ему. — У тебя есть план получше?
Мэр пригласила всю команду, включая некоторых руководителей. Я не знаю, кто еще есть в списке приглашенных, но могу предположить, что там будет и несколько городских шишек.
— Да. Ты можешь остановиться и позволить мне сделать то, о чем я думал всю неделю, — говорит он.
У меня перехватывает дыхание.
Возможно, мне следовало ожидать этого, но после нескольких встреч за чашкой кофе с Брук, а затем визита к Мари и Эмили, все, чего я хотела, — это услышать его голос. Проснуться рядом с ним, чтобы его сильные, татуированные руки притянули меня к себе в постели.
Сосредоточься.
— Это была долгая неделя, — признаю я.
— Для меня тоже. Я думал, что после того, как надену кольцо на твой палец, мне будет легче спать. Похоже, я ошибался.
Тепло покалывает обнаженную кожу моего бедра.
Рука Клэя.
До встречи с ним я никогда не задумывалась о важности химии в отношениях. С тех пор я не могу остановить вспышку желания, которая подкрадывается в самые неподходящие моменты.
Он рисует круги или буквы, отпечатывая каждую из них на моей плоти, как татуировку, за чтение которой я бы отдала каждый доллар.
— Что под платьем? — спрашивает он.
Мои веки грозят сомкнуться. Я прищуриваюсь на дорогу перед собой.
— Практически ничего.
— Если это так, то мы и близко не подойдем к дому мэра.
Он такой сексуальный. То, как он это говорит, буднично, заставляет меня тоже забыть об ужине.
— Веди себя хорошо с мэром, и ты сможешь иметь меня, как захочешь.
— Договорились.
Его быстрое согласие застает меня врасплох.
По крайней мере, пока он не добавил: — А теперь покажи мне.
В зеркале заднего вида мои глаза окаймлены темными ресницами, накрашенными тушью. Губы накрашены матовой розовой помадой. Румянец на моих щеках — это все он.
На дороге почти нет движения.
Я запускаю руку под платье и задираю его. Поменяв руки на руле, я перехожу на другую сторону и задираю его вверх, чтобы обнажить розовые кружевные стринги.
Рука Клэя сгибается на моем бедре.
— Когда мы поженимся, половина того, что принадлежит мне, будет принадлежать тебе.
— Наверное. — Я не уверена, к чему он клонит.
— Что также означает, что половина того, что принадлежит тебе, принадлежит мне.
— А моя коллекция футболок «Санрио» когда-нибудь будет стоить миллионы, — пробурчала я. — О чем ты думаешь?
— О них. — Он кивает на мои трусики. — Сними их.
Я прикусываю губу. Кровь, бьющаяся в моих венах, говорит, что я могу, даже хочу.
Я спускаю трусики по бедрам и одной ноге. Затем на другой, осторожно меняя ноги, чтобы снять их.
— Доволен? — Я бросаю их Клэю.
Он ловит их и прячет в карман. — Не очень.
Мы едем по дороге в темноте, направляясь на ужин с высокопоставленными лицами в смокингах.
Из радиоприемника доносится голос Дрейка. Рука Клэя возвращается на мое бедро, медленно прослеживая очертания, которые поднимаются все выше и выше.
— Там полный особняк людей, которые ждут, чтобы сказать тебе, какой ты невероятный, — шепчу я.
Клэй придвигается ближе. — Я бы предпочел услышать это от тебя.
Его прикосновения, словно огонь, полыхают на моей коже, а в животе замирает от возбуждения.
На красном светофоре я поворачиваюсь к нему и вижу, что он наблюдает за мной. Он неподвижен, только челюсть подрагивает.
Я ерзаю на сиденье, но когда он проводит пальцами по
