вооруженные силы Северного Удела приведены в боевую готовность. Наверное, впервые за последние десять лет.
— Какой приказ у эсминцев? — спросил я, думая, что последует заминка. Но Юлия ответила четко, словно исполняла доклад.
— Проверка всех встречных судов под флагом Скандинавского альянса. В случае обнаружения у членов экипажа символики или атрибутики неоязычества силовой допрос на предмет причастности к совершенному нападению. После подтверждения физическая ликвидация и продолжение миссии.
Иначе говоря: вскрыть глотку и за борт, кормить рыб. Сурово. Но справедливо.
— При отказе остановиться для досмотра эсминцам разрешено применять бортовое вооружение вплоть до торпед и крылатых ракет.
На секунду я задумался. Вот что значит дать свободу застоявшимся воякам. Надеюсь, они там не спалят к чертям собачим пару прибрежных городков. С другой стороны, мы защищаемся, а значит любые средства хороши. Надо преподать жесткий урок, чтобы остальным неповадно было лезть на территорию Северного Удела. Старый князь подпортил репутацию владык севера, ведя миролюбивую политику (пацифист херов), надо это менять.
— Пусть возьмут пленных для показательного суда, — велел я.
— Будешь их казнить лично? — спокойно уточнила Юлия.
Насаженные на ледяные пики европейские наемники на многих произвели впечатление. Обдумав идею, я отрицательно покачал головой.
— Нет, пусть их повесят где-нибудь на берегу северных границ, в качестве наглядного примера.
Княжна невозмутимо кивнула, словно до этого каждый день слушала подобные приказы.
— А что делать с захваченными траулерами? Если на них обнаружатся последователи неоязычников?
Корабли? Что в таких случаях делают с кораблями? С преступниками понятно, а с их добром? Кажется принято забирать в казну? Но не будет ли это выглядеть, как пиратство? В конце концов проводится операция возмездия, а не грабеж.
— Пусть топят, — после секундного размышления решил я.
Мне ответили внимательным взглядом.
— Уверен? Промысловые траулеры стоят дорого.
Юлия ждала ответ, закинув ногу на ногу, в отличие от меня она сидела в пол-оборота по ходу движения самолета на небольшом диванчике.
— Уверен. В конце концов это миссия священного права мести, а не разбойничий набег.
Взгляд из внимательного стал скептичным.
— Кстати, ты в курсе, что все движения денежных масс внутри кланового банка отслеживаются? И что переводы, особенные крупных средств, стоят на особом контроле?
Я ждал этого вопроса, но не волновался. На уроках по бизнесу в Серебряном Ручье учили не только открывать банковские счета, среди прочего там рассказывали об уловках как скрыть деньги, причем не только от обычной проверки, но и от строгого ока налоговой службы.
Преподаватель по финансам был опытный дядька и понимал, что золотой молодежи в жизни придется не только тратить семейные деньги на кутежи, но и прятать их от любопытных глаз в оффшорных зонах.
Отследить выведенные суммы невозможно, я это точно знал, потому что заплатил хорошую комиссию, проводя электронные переводы через цепочку подставных лиц. Этим занималась специальная контора, дерущая за свои услуги в три шкуры, но и отрабатывающая по полной. Так что деньги ушли и осели на безымянных счетах вдали от Северного Удела.
— Хочешь подстраховаться, на случай если ничего не выйдет? — спросила Юлия.
Она знала о детдоме, о статусе бастарда, ей и в голову не могло прийти, что деньги не для личного пользования. Точнее для личного, но не только. Про Глебова, фанатика от науки, повернутого на Хладе и Конденсате, никто из Бельских не знал. И я намеревался проследить, чтобы так оставалось и впредь. Он был моим джокером, на случай, если исследования увенчаются успехом.
Не получив ответа, а лишь неопределенное покачивание головой, княжна продолжила:
— И еще, ты знаешь, что запросы во внутреннюю клановую сеть отслеживаются? И что твое внимание к разделу статистики не осталось незамеченным. Зачем тебе это? Хочешь что-то узнать?
— Вроде того, — я ушел от прямого ответа.
Но как оказалось у платиновой блондинки на это имелось свое мнение.
— Если верить записям ты изучал экономический блок, сравнивал показатели за последнее десятилетие.
Захотелось выругаться. Как в анекдоте блин, спокойно посрать нельзя, все сразу узнают.
— Какого черта вы следите за собственными сетями? — спросил я, и понял, что сморозил глупость.
— Потому что это наши сети, — спокойно ответила Юлия.
Ну да, логично, сетевые взломщики, хакеры и другая подобная публика не дремлет. Конкуренты из других кланов и родовых корпораций опять же. Многим охота узнать внутреннюю кухню друг друга.
В салон заглянула стюардесса, прерывая разговор. Последовали стандартные вопросы не нужно ли что пассажирам. Получив отрицательный ответ, девушка испарилась, аккуратно прикрыв дверь.
За иллюминатором мелькнули барашки редких облачков на фоне голубого неба. Взгляд скользнул вниз и зацепился за значок на лацкане пиджака в виде расправившегося крылья сокола. Теперь это обязательный атрибут, как принадлежность к клану Бельских. У Юлии похожий, но выполненный в более изысканном виде, как и полагается женским украшениям.
— Девяносто процентов населения безвольны и аморфны, они идут туда, куда их гонят и не испытывают от этого проблем, — размеренным тоном начал я. — Еще пять процентов имеет мнение и умеет думать. Эти более независимы, ими труднее управлять, однако их мало. Оставшиеся либо находятся вне системы, либо связаны с ней, получая привилегии, недоступные остальным. Такова структура почти любого общества.
Сказал и перехватил пронзительный взгляд из-под платиновой челки.
— Знаешь, а ты удивительно быстро освоился. Роль властителя Удела тебе даже к лицу. Когда ты говорил, у тебя на лице появилось выражение этакой холодной надменности и отстраненности, — сказала Юлия и посоветовала: — Не теряй его, на Совете может пригодиться.
Я хмыкнул, отвесил шутливый поклон.
— Слушаюсь, моя повелительница.
Однако княжна не приняла веселый тон.
— Что касается всего остального, то ты прав. В некоторых родовых корпорациях даже изучают данный феномен, пытаясь воздействовать на социум в своих интересах. Есть специальные отделы, которые занимаются отслеживанием настроением масс. Это называется поведенческими реакциями.
— Потому что овцами легче
