ведь не будет мне покоя, пока не узнаю разгадку, и лучше уже поскорее дать пищу своему любопытству, чтобы оно наелось и оставило меня в покое.
Итак — план следующий.
Перемещаемся по-быстрому за дверь. Смотрим на узника. С безопасного расстояния, разумеется. Своими глазами убеждаемся, какое счастье, что судьба отвратила от несчастной доли стать женой какого-то коварного старика… а стоп. Он же младший брат нашей Тэмирен?
На этом месте план немного забуксовал, и я начала проводить в уме примерные подсчеты. По всему получалось, что «старику» сейчас вряд ли больше тридцати. Он же потерял корону, когда ему было… восемнадцать?
Как мне сейчас.
Мороз пошёл по коже. Представила, если бы меня так в темницу, на всю оставшуюся жизнь. Я бы точно сошла с ума, как минимум. Ну, или озлобилась на весь белый свет. Так что скорее всего, меня за дверью ждёт озлобленный безумец. И страшный наверняка к тому же, как вурдалак, которые выползают по ночам с деревенских кладбищ мозги жрать. Ну, по крайней мере, так рассказывают пьяные деревенские мужики своим жёнам, когда объясняют, почему явились только под утро.
Я ещё раз глубоко вздохнула, как при прыжке в воду, и приготовился пощекотать нервы. Напомнила себе, что если станет совсем страшно, я смогу переместиться оттуда в любой момент.
Ну не съест же он меня, в самом-то деле?
Дух захватило, пол ушёл из-под ног, сердце сбило ритм — привычные ощущения от прыжка.
И вот я преодолеваю, наконец, чёрную дверь.
Выбор сделан.
Открываю глаза, делаю шаг, покачнувшись и едва не потеряв равновесие…
И застываю, будто врезавшись в стену.
Передо мной самая настоящая клетка. Тюремная камера. Вырубленная прямо в скальном основании холма, на котором стоит наш холд. Толстые прутья тянутся из каменного потолка и вгрызаются в стылый гранит пола. В таком месте всегда будет холодно до костей и сыро. В камере — узкая койка, солома на полу, стол, на котором кувшин, толстые оплавленные свечи рыжего воска, глиняная кружка и… стопка книг. Ещё — масляный фонарь под потолком. Но это же непрактично! А если искра? И пожар? Тут, верно, тоже должен быть кто-то на карауле, но этот человек явно предпочёл покинуть пост.
Вообще, стерегут узника из рук вон плохо, надо сказать. Что здесь, что за дверью — на постах никого. Я, конечно, понимаю, что мы всё равно на огромной глубине и похоронены под многотонной толщей камня, да и занятие это, должно быть, чрезвычайно скучное, узника сторожить, особенно если годами. И по ночам людям тоже надо спать, даже стражникам — а я в который раз прихожу именно ночью. И судя по беспорядку и валяющемуся рядом озгрызку яблока, еще не успевшему сгнить, днём тут дежурит кто-то. И всё же брат бы голову кому-то открутил, если б узнал, как плохо исполняются его приказы.
Ну вот, первый результат моей вылазки уже есть, по крайней мере не зря сходила.
И всё же сердце бьётся так, что вот-вот выпрыгнет из груди, вовсе не от того, что мне интересно наблюдать за яблочными огрызками. Я с замиранием жду открытий поинтереснее. Но фонарь даёт лишь слабый свет, он почти уже гаснет, и в глубоких тенях скрываются очертания предметов. Кажется, будто в камере пусто.
Ни единого движения. А может, там и правда никого нет? Может, он вообще уже сбежал? Или…
Умер.
Я подобрала подол длинной чёрной юбки и двинулась вперёд. Меня гнало любопытство. Чёрное платье позволило бы мне совсем слиться с темнотой, как и непослушные длинные тёмные локоны, которые я всегда носила распущенными — если бы не белые кисти рук и бледная кожа лица. Загар ко мне с самого детства не лип, от болезненной хрупкости избавиться так и не удалось.
— Ты кто?
Я вздрогнула и не сразу поняла, что ко мне обращаются. И что в камере… всё-такие есть человек. Ровный спокойный голос — но у меня от него мурашки по спине.
— Мэган… Мэган Роверт! — представилась я, отчего-то робея.
Человек, лежавший на койке, встал, а потом резко приблизился к решёткам, оперся на них. И уставился на меня пристальным взглядом сверкающих чёрных глаз.
Сотканный из теней — на свет.
Он будто вышел ко мне из тьмы. И тьма смотрела на меня сейчас его глазами.
У мужчины были отросшие до плеч тёмные волосы, он был темноволосый, широкоплечий, но очень худой. Вот только на лице — ни следа измождённости или того полубезумного выражения, которое, как я думала, должно быть у заключённых, которые долго не видели солнечного света.
Нет, эти чёрные глаза были умны. И совершенно наглым образом меня разглядывали. Я бы даже сказала — ощупывали! С ног до головы!
— А-а-а… моя несостоявшаяся невеста! А ты выросла. Настоящей красавицей стала. Я всё-таки правильный выбор тогда сделал. Жаль, что теперь это уже не важно.
-
Дорогие мои, вы давно меня просили написать что-то от героя-мужчины.
Так что следующая глава будет от мужского лица. Вся книга будет написана попеременно: глава Мэг — глава Бастиана. Надеюсь, вам как и мне, понравится этот эксперимент. Тем более, что у этой пары очень много осталось за кадром, чего мы раньше о них не знали.
А для тех, кто не знаком еще с этими героями, и кому интересно узнать немного больше о мире, в котором они живут, можете заглянуть в книгу, посвященную старшему брату Мэг, тому самому королю Дункану, по приказу которого её жениха заточили в подземелья. Книга называется «Хозяйка Тишины». Впервые Мэг (в восьмилетнем возрасте, правда) и Бастиан появились именно в ней. Заодно узнаете, за что его так))
Всех обнимаю!
Ваш автор
=^_^=
Глава 2. Бастиан
То, что я сделал, было направлено на благо всего Королевства. Его раздирали противоречия, оно тонуло в хаосе, и рано или поздно погибло бы по вине самолюбия и ограниченности местных лордов.
Я первый
