что ли? – беззлобно удивился заведующий отделом и заглянул подчиненному в лицо. – Только что объяснял. Чего ж ты кивал как китайский болванчик?
– Да, с похмелья, – охотно подхватил Калистратов. – Вчера у друга был день рождения. Перебрал немного.
– Смотри, это тебе не автодормехбаза, – угрожающе-ласково предупредил Алексей Севостьянович и более снисходительно добавил: – Здесь ты всегда должен быть как огурчик, а душевные переживания и болезни оставь для дома.
Начальник еще раз принялся растолковывать Сергею суть задания, но его перебил звонок по местному телефону. Он прозвучал так неожиданно и пронзительно, что у Калистратова внутри все оборвалось. Заметно побледнев, Сергей посмотрел на трезвонящий аппарат как на ядовитую змею, затем перевел мученический взгляд на начальника и облизал пересохшие губы.
– Бери, чего ждешь? – внимательно рассматривая явно приболевшего подчиненного, сказал заведующий отделом.
Наконец, справившись с собой, Сергей снял трубку и сиплым голосом проговорил:
– Алло?
По телефону спросили соседа по комнате, но того не оказалось на месте, и Калистратов, пролепетав какую-то бессвязную фразу, бросил трубку.
– Напишешь заявку, иди домой, – уже в дверях сказал Алексей Севостьянович. – Толку от тебя сегодня никакого. Еще раз увижу пьяным в рабочее время, вылетишь с работы. Понял?
– Понял, – ответил Сергей и зачем-то попытался оправдаться: – Я не пьяный.
– Ну-ну, – кивнул начальник и закрыл за собой дверь.
Калистратов никак не ожидал, что перед решающим моментом поведет себя подобным образом. Он никогда не считал себя очень уж отважным, способным на любую аферу, но при обсуждении плана все выглядело так элементарно просто: вошел, взял, выбросил в окно. На деле же, вокруг сейфа с деньгами, вокруг кабинета, где стоял сейф, окрест банка, в котором находился кабинет, постоянно околачивалось огромное количество людей, готовых помешать ему, арестовать и надолго засадить в тюрьму. Еще недавно Сергей мыслил себя неплохим актером, что и должно было сыграть главную роль в операции и построении алиби. Но экзамен показал обратное, и собственное малодушие сильно напугало его. Очевидная неподготовленность к ограблению ставила под сомнение и успех, и саму безопасность участников, и в первую очередь – его собственную. Бледный фантом тюремной решетки уже маячил у него перед глазами. За какие-то секунды перед Калистратовым как в кино пробежала вся его последующая жизнь, и не было в ней ничего от того уютного теплого мирка, в котором он существовал последние несколько лет. Перед ним мелькали сумрачные сцены лагерной жизни: побои, унижения, бессмысленная тупая работа, и эти призрачные видения вызвали в нем совершенно подлинную неутолимую, всепожирающую тоску по воле и нормальным человеческим отношениям.
Зазвонил местный телефон. Углубившись в собственные переживания, Сергей вздрогнул, потянулся за трубкой и с отчаянием подумал: «Все, поздно! Это конец!»
В трубке вначале что-то булькнуло, захрипело, а потом послышался заговорщицкий голос Лены:
– Иди. Все в порядке.
«Какой там в порядке! – запаниковал Калистратов и в сердцах швырнул трубку. – Дура! В игрушки играет!»
Сергей испуганно посмотрел на соседа, но тот сидел, уткнувшись в экран монитора и не обращал на него внимания. Мысли Калистратова перемешались, они наскакивали друг на друга и исчезали недодуманные, отчего в голове роились одни вопросы, тогда как ответы на них находились где-то за пределами его взбудораженного сознания. Сергей несколько раз подходил к двери, брался за ручку и возвращался назад. Время бежало, надо было на что-то решаться, тем более что сосед по комнате уже заметил его метания, но искомый ответ никак не складывался в стройную формулировку.
Наконец Калистратов твердым шагом вышел из комнаты. По дороге к приемной его не покидала надежда, что все развалится само собой, что он слишком долгое время собирался с духом и момент упущен. Он даже мысленно прокрутил разговор с Леной, в котором убеждал ее отказаться от ограбления. «Деньги – дрянь, – обкатывал он в уме свои аргументы. – Их можно заработать и другим способом. Риск слишком большой, можно потерять все».
За какие-то секунды Сергей успел понять, сколь велика цена того, что они имеют и как тонка перегородка, отделяющая их от рокового шага. Но озарение лишь привело его в еще большее замешательство. С колотящимся сердцем он открыл дверь приемной, вошел и увидел жену.
– Лен… – возбужденно начал он, но Лена не дала ему договорить.
– Сейф я открыла, – прерывистым от волнения шепотом проговорила она. – Быстро бери, закрой сейф, ключи Антону, а я здесь. Если кто войдет – буду отвлекать.
– Лен!.. – почти закричал Калистратов.
– Он ненадолго! Потом! – Она схватила его за рукав, рванула на себя, а затем затолкала в кабинет.
Дальше Сергей действовал скорее сомнамбулически, чем сознательно. Он подскочил к сейфу, вырвал из него тяжелый «дипломат», захлопнул дверцу и трясущимися руками принялся закрывать сейф на ключ. Замок как назло не поддавался. Калистратов хотел было плюнуть и оставить сейф открытым, но в этот момент в приемной хлопнула дверь, и послышался громкий, но на удивление спокойный голос Лены:
– Александра Гавриловича нет. Зайдите через полчаса. – Посетитель что-то едва слышно ответил, и Лена безапелляционным тоном оборвала его: – Нет, здесь ждать не надо. Я сейчас уйду и закрою приемную.
С большим опозданием Сергей распахнул дверцу сейфа и принялся запихивать чемоданчик с деньгами на место. При этом он тихо сквозь зубы ругал и себя, и жену, обещал больше никогда не ввязываться в такие рискованные предприятия, каких бы миллионов они не сулили.
Он снова попробовал закрыть сейф, но в кабинет влетела Лена и, вытаращив глаза, хрипло прошептала:
– Взял?
– Нет, – отмахнулся Калистратов, ворочая ключ в замке.
– Я же его открыла, – ничего не понимая, проговорила Лена. – Ты что, идиот?! – Она подскочила к Сергею, отпихнула его и вытащила синий чемоданчик. – Струсил, гад?! – яростно зашептала она. – Даже этого не можешь сделать, паразит! Раз в жизни подвалило, а ты, гаденыш… Раз в жизни… Такого больше не будет! Иди, слюнтяй! – Она сунула ему в руки «дипломат», посмотрела в лицо, и тут Калистратов увидел в ее широко раскрытых глазах слезы. Потом, когда у Сергея появилась возможность обдумать все происшедшее, он так
