И я собираюсь вытащить нас всех отсюда. Только сначала мне нужно узнать, где остальные мои люди.
Альдо кивает, тяжело сглатывая. Я знаю, о чем он думает — о том, что он должен был что-то сделать. Что он должен был пойти за теми людьми или подняться в дом. Но я правда имел в виду, когда говорил, что он сделал правильный выбор. Альдо — пожилой человек, сторож, а не боец. Если я не справился с тем количеством людей, которое привел с собой Игорь, то Альдо точно не справился бы. Он оказался бы в опасности или был бы убит.
— Агнес будет рада, что ты в безопасности — говорю я ему. — Она беспокоится о тебе. Если ты пойдешь в дом, она должна быть наверху с детьми. Иди и дай ей знать, что с тобой все в порядке.
Альдо снова кивает и идет мимо меня медленно, почти не останавливаясь, как будто прошедший час состарил его. Мне кажется, что он состарил и меня. Как будто я чувствую, как гнев, страх и ужасное чувство беспомощности разъедают меня до костей.
Я выхожу из сарая и иду дальше по тропинке через поместье. Вскоре я нахожу свою охрану.
Я нахожу первое тело, распростертое на земле, окровавленная трава вокруг него еще влажная. Еще один лежит неподалеку. Остальные трое тоже мертвы. Все застрелены, пули Братвы изрешетили их тела. Ярость захлестывает меня, руки скручиваются в кулаки, когда я смотрю на них.
Желание заставить Игоря заплатить пульсирует в моих венах, непрекращающееся и требовательное. К этому примешивается желание преследовать Беллу, осознание того, что даже одна ночь под контролем Игоря может означать, что с ней произойдут вещи, которые она никогда не должна была пережить, от которых она никогда не оправится.
Но сначала я должен убедиться, что моя семья в безопасности.
У меня есть связи, к которым я никогда не обращался, услуги, которые мне никогда не требовалось использовать. Сейчас я обращусь к одному из них — мне нужен чистильщик, чтобы разобраться с телами на моей территории. У меня нет опыта в этом деле, но я знаю людей, которые этим занимаются. А сейчас мне больше всего на свете нужно вернуться к своим детям.
Агнес и Альдо стоят у подножия лестницы, когда я вхожу, и тихо разговаривают друг с другом. Они поднимают глаза, когда я вхожу, и я вижу, что Агнес все еще бледна, ее лицо более худое, чем обычно. Она выглядит хрупкой, и моя грудь сжимается, во мне поднимается потребность защитить ее — защитить их всех.
Она была с моей семьей всю мою жизнь. Они оба. Я должен доставить их и своих детей в безопасное место, прежде чем делать что-либо еще.
— Соберите все, что вам нужно для долгого путешествия. — Я смотрю между ними. — Я увожу всех вас отсюда.
Глаза Агнес расширяются.
— И куда именно мы направляемся, Габриэль?
В ее голосе звучат командные нотки. Ее глаза сужаются, и я выдыхаю.
— Мы едем в семейное поместье. В Италии. У меня там есть дела. Там будет безопасно, пока все не успокоится. И… — Я засунул руки в карманы и заскрипел зубами, пытаясь успокоиться. — Сесилии и Дэнни будет полезно увидеть, откуда они родом.
— Ты же не уедешь без Беллы? — Агнес выглядит потрясенной этой идеей, а я покачиваюсь на пятках, пытаясь спокойно объяснить. Я все еще чувствую, как во мне бурлит адреналин, как будто мне нужно двигаться, что-то делать, и у меня уходит все, чтобы делать все это размеренно и осторожно. — Ты не можешь оставить ее с ними, Габриэль.
— Не оставлю. Но я должен убедиться, что вы все в безопасности. А это значит, что мы не можем оставаться здесь. Я собираюсь пойти и поговорить с ее отцом, а пока отвезу вас всех в хорошо охраняемый отель. Как только я решу, что делать с Беллой, мы уедем.
Агнес выглядит успокоенной.
— Я поднимусь наверх и начну собирать вещи детей — говорит она, и я качаю головой.
— Я сделаю это. Я все равно хочу проведать их. А тебе нужно отдохнуть. Альдо, вы двое идите и отдохните. Я скоро спущусь и найду вас.
Агнес выглядит так, будто хочет возразить, она никогда не умела признать, что ей нужен перерыв, но Альдо что-то тихо ей шепчет, и она позволяет ему увести себя в гостиную. Я делаю два шага за раз, торопясь в комнату Дэнни.
Они с Сесилией оба там. Дэнни гоняет игрушечную машинку по треку туда-сюда, сосредоточенно, словно это единственное, что не дает ему развалиться на части. Так оно и есть. Сесилия держит в руках свою куклу, не ту, которую она так хотела, а темноволосую, в викторианском платье, которую, как она сказала любит Белла.
— Что происходит? — Спрашивает Сесилия, поднимая на меня глаза и явно улавливая взволнованное выражение моего лица. Я пытаюсь сгладить его, не желая пугать никого из них, но не получается сделать так, чтобы все было хорошо, как мне хотелось бы. Весь дом находится в напряженном ожидании того, что произойдет дальше.
— Мы отправляемся в путешествие, — спокойно говорю я ей. — Нас не будет некоторое время, так что собирай все, что хочешь. Одежда, твои куклы, их одежда — ты можешь взять с собой столько, сколько захочешь. Я помогу Дэнни собрать вещи, а потом приду проведать тебя, хорошо?
Сесилия поджимает губы, жует нижнюю, глаза расширены.
— Где Агнес?
— Она внизу с Альдо, отдыхает. Это был долгий день. Но она тоже поедет с нами.
— А Белла? — Сесилия бросает на меня узкий взгляд, словно подозревая, что ответ может быть не таким, как ей хочется. И снова я не могу заставить себя солгать ей.
Мне не нравится, что она так сильно выросла за считанные часы. Что перед ней открылись уродливые стороны мира, о которых она, возможно, никогда бы не узнала. Что сейчас, сегодня, с ней произошло нечто такое, что останется с ней навсегда.
— Я сделаю все возможное, чтобы она поехала с нами, — тихо говорю я Сесилии. Рядом с ней Дэнни останавливается, толкая свою машину. Он не поднимает на меня глаз, и мое сердце сжимается в груди.
Я вижу, как много Белла для них значит. Как плавно и идеально она вписалась в их жизнь, в нашу, за то короткое время, что она здесь.
Я не могу позволить Игорю причинить ей вред.
Сесилия кивает, поднимается с пола и, пройдя мимо меня, выходит в коридор, чтобы отправиться в свою
