суставе. Оглянувшись через плечо, он увидел, что Большой Боппер уже близко.
- Подожди, Бадди. Я просто хочу поговорить.
- Нет, не хочешь. Ты хочешь меня съесть!
Болезненное, пульсирующее тепло разлилось по его сломанной ноге. Джейп был так близко, что Бадди слышал, как его зубы перекусывают осколки костей и горелой плоти. Разрушенная нога стала неподъемной, и Бадди был вынужден прыгать, опираясь на костыль. Огромная рука Джейпа вытянулась и схватила Бадди за разорванную одежду. Он сорвал пиджак и рубашку с торса Бадди, заставив его повернуться к нему лицом.
- Что это за хрень? - cказал Джейп.
Из центра груди Бадди торчала голова размером с большое яблоко. Под левым соском Бадди торчала дряблая, бледная рука. Лицо было похоже на пластиковую маску, отбеленную на солнце, но оно напоминало Бадди и даже имело очки в толстой роговой оправе и стрижку под мальчика-тедди. Голова озорно ухмылялась, глядя на Большого Боппера.
- Я - Честер, близнец Бадди. Это я пою, потому что голос у Бадди неважный.
Джейп нахмурил брови, не находя слов.
- Это правда, - сказал Бадди.
Он спел строчку из "Пегги Сью".
Честер был прав. Голос Бадди звучал как у козла, которого содомируют бутылкой из-под вина.
- Но как ты это делаешь? Ну, знаешь, на сцене, чтобы никто не заметил? - Джейп подошел ближе и пощупал Честера, чтобы убедиться, что он настоящий.
- Бадди дает мне микрофон. Он прячет его под рубашкой. Я держу его в своей маленькой руке, видишь, - Честер сжал и разжал свой маленький кулачок. - Он следит, чтобы его микрофон был отключен, и тогда я пою. Бадди просто произносит слова.
Джейп почесал голову. Под ногтями его пальцев отслаивалась обгоревшая плоть.
- А Арлин знает об этом, Бадди?
- Конечно, знает, - ответил он.
- Мы втроем очень хорошо ладим, особенно в спальне, эй-эй-эй, - Честер сделал грубый жест двумя пальцами, и Бадди покраснел.
- Вау. Это все очень интересно, приятель, но мне нужно больше мяса, - oн набросился на Бадди и схватил руку Честера.
Честер закричал, а Бадди отпрыгнул в сторону, уронив костыль и закричав.
Джейп повалил Бадди и Честера на снег и впился ему в живот, рыча и пуская слюну.
- Не делай этого, Джейп. Я не могу жить без Бадди. Я паразитический близнец. Музыка умрет.
Пустоглазый Большой Боппер проигнорировал мольбы Честера и просунул морду в полость. Он вцепился в кишку, вгрызся в сочную трубку и сглотнул. Его огромный кулак зарылся под мясистую, пурпурную веревку, и он зачерпывал ярд за ярдом внутренности и запихивал их в рот.
- Мы нужны миру, - прорычал Бадди, сложив руки на груди.
Отбив руки Бадди, Джейп оторвал руку Честера и зубами вырвал мясо из маленькой конечности. Он вгрызся в голову Честера, выплюнув клоки волос, пропитанных помадой с ароматом лаврового дерева, а также миниатюрные очки. Он впился в ребра Бадди, перевернув его, как кукурузный початок. Он вскрыл грудную клетку, вытащил легкие и пульсирующее сердце Бадди и вгрызся в него. Протекающие трубки хлопали и сочились кровью по его дрожащему подбородку.
Бадди увидел на горизонте шеренгу десантников, которые приближались к ним с наведенными винтовками. Для него было уже слишком поздно, но Честер мог спастись. Он был крепким парнем. Если его удастся спасти, может быть, музыке не придется умирать. Силуэт десантника поднял винтовку и выстрелил. Одиночный выстрел разнесся по просторам открытого неба, испугав птиц, сидящих высоко на деревьях. Большой Боппер чихнул, затем его голова разлетелась на несколько крупных кусков мозга и черепа, окрасив снег рядом с Бадди в ярко-алый оттенок.
"РЕЗНЯ В ШКОЛЕ ЙОГИ"
Посвящается: Рэйчел Мэйсон и Рэйчел Миллер.
Гарриет ненавидела ходить к врачу. В приемной было полно больных и дряхлых тел. Потолочный вентилятор над головой не помогал снизить почти непереносимую жару, но зато успешно распространял запах стариков. Гул его вращающихся лопастей заглушала какофония бронхиального кашля и непрекращающегося звонка телефонов. Ее подмышки и внутренняя поверхность бедер были липкими и натертыми от постоянного натирания. Ей нужно было снять тяжесть с ног. Ее плечи опустились, и она застонала, осматривая комнату в поисках пары свободных мест.
Секретарша подняла голову и улыбнулась Гарриет мертвыми глазами.
Она вышла из-за стола и зашепталась с двумя пожилыми пенсионерами, сидевшими на двойной скамейке, расположенной ближе к коридору, который вел к кабинетам врачей. Гарриет услышала как мужчина громко пожаловался на несправедливость того, что очень толстым людям предоставляется приоритетное место перед пожилыми. Администратор кивнула и после еще нескольких сетований они неохотно освободили свои места и зашагали прочь.
Гарриет протиснулась мимо и опустилась на теплую скамейку. Обычные ехидные замечания и взгляды последовали за ней. Она знала, о чем они все думают: Тебя бы здесь не было, если бы ты постоянно не набивала свое жирное брюхо бургерами, пиццами и шашлыками.
И они были правы. Она притворялась счастливой, но ее тело бунтовало против ее строгой диеты, состоящей из ежечасных перекусов и жирных закусок. При весе в триста восемьдесят фунтов[2] она выглядела, как человек с логотипа "Мишлен" после того, как его на неделю заперли в пирожковой.
Во время последнего визита Гарриет по поводу неприятной дрожжевой инфекции, доктор Фотергилл-Браун предупредил ее, что если она не похудеет, то не доживет до тридцати. Женская группа, в которую она входила, посмеялась над предупреждением доктора и заверила ее, что крупное телосложение не приводит к проблемам со здоровьем. В последнее время ее мучили громоподобные мигрени и боли в пояснице. Когда ноющие суставы ног с трудом донесли ее до холодильника, Гарриет начала сомневаться в своей нерушимой верности группе и записалась на очередной прием для обследования.
- Мисс Гарриет Хэмбист? - позвала регистраторша.
Это была неблагозвучная фамилия и несколько человек в приемной захихикали[3].
- Да, - cказала она и ее щеки покраснели.
Она опустила голову, сжимая свои многочисленные подбородки и уставилась на свои, покрытые пятнами, изъязвленные ступни и пурпурный жир, выпирающий из сандалий с открытыми носками.
- Доктор готов принять вас сейчас. Четвертая палата пожалуйста, - cказала секретарша.
Гарриет с трудом поднялась на ноги. Скамейка поднялась вместе с ней, прижавшись к ее заднице.
- Оставьте скамейку пожалуйста, мисс Хэмбист. Доктор приготовил для вас очень большое кресло в своем кабинете.
Хихиканье переросло в громогласный хохот.
Гарриет выдернула себя из кресла, и оно грохнулось на пол. Она поковыляла из
