под тем предлогом, что хочет запечатлеть прекрасный пейзаж, достала смартфон и сделала несколько снимков. Она не заметила, когда из шале появился господин Мейер. С ним были его вчерашние коллеги, а также Карл и Дара. Очнулась Илона лишь тогда, когда услышала рядом уже ставший знакомым голос.
— Привет! — Хьюго сказал это по-русски.
Он с видимым удовольствием рассматривал стройную фигуру Илоны, облачённую в белый горнолыжный костюм, длинную светлую косу, пряди волос, выбивающиеся из-под белой шапочки, испуганные карие глаза и порозовевшие то ли от лёгкого морозца, то ли от смущения щёки.
— Привет, — ответила Илона по-немецки
— Можешь говорить со мной по-русски. Я всё понимаю, но говорю пока медленно, ищу необходимые слова.
— Подбираю нужные слова, — машинально поправила Илона.
— Да, спасибо. Мне как раз нужна помощь и… тренер…
— Практика? — Илона почувствовала, что не может сдержать улыбку. Как-то не верилось, что у человека положения Мейера нет нужного "тренера".
— Да, — с энтузиазмом подхватил господин Мейер. — Ты приехала для этого? Помогать твоему боссу и мне понимать друг друга лучше? Значит, можешь быть и моим…
— Тренером, — подсказала Илона.
Похоже, он, действительно, изучал русский язык самостоятельно.
— Правильно, — кивнул Хьюго. — Ты хорошо…владеешь лыжами?
— Горными совсем не владею, и я очень боюсь. Скорее всего, не буду съезжать с горы, просто покатаюсь тут, у подножия.
— Я покажу тебе там, где безопасно. Для тех, кто без опыта.
— Для новичков?
— Да. Не бойся. Ты мой тренер, а я твой тренер на лыжах.
Алексею Степановичу осталось только проводить Илону и Мейера недовольным взглядом. С ними ушли Карл и Дара, не любившие слишком крутые и высокие спуски. Из представителей принимающей стороны остались двое юристов и один из экономистов компании «Райс». Алексей Степанович попытался намекнуть Герману Леонидовичу на тот факт, что они остались без переводчика, но тот лишь отмахнулся, заявив, что для совместного катания на горных лыжах переводчик с немецкого не столь необходим, это не деловая встреча, а неформальная. Английским они владели все.
Начальник Илоны был очень доволен тем, как всё складывалось. Мейер не шёл в расставленные сети, их даже расставлять не пришлось. Мейер привычно шёл напролом.
Дара и Илона нашли общий язык ещё на ужине в первой вечер, и сейчас весело проводили время, катаясь с небольшого пологого спуска. Хьюго и Карл выбрали спуск покруче, но старались не оставлять девушек надолго одних. Вскоре к компании «молодёжи» присоединилась Татьяна Юрьевна, сообщившая, что некоторые камикадзе её достали, ей страшно на слишком крутых и высоких спусках.
Время проходило незаметно. Вся компания отправилась в шале, где был приготовлен ланч, а потом снова вернулась к горнолыжным экспериментам. Разъезжались уже во второй половине дня.
Карл и Дара были на своей машине, сотрудники компании «Райс» тоже. Хьюго, увидев, что Илона собирается устроиться на заднем сиденье внедорожника между юристом и секретарём-референтом, настойчиво предложил ей поехать с ним, ведь он один в своей машине. Надо ли говорить о том, что Герман Леонидович тут же согласился с ним, дав понять, что полностью доверяет коллеге, а ютиться втроём на заднем сиденье смысла, действительно, нет.
На сегодня рабочий день был завершён, и Илона должна вернуться к своим обязанностям только завтра утром. Это тоже сказал Герман Леонидович. Конечно, девушке не слишком понравилось то, что за неё всё решили два «босса», но сидеть в машине рядом с Алексеем Степановичем и слушать его пространные рассуждения не хотелось вовсе.
Устроившись рядом с господином Мейером в его двухместном спортивном автомобиле, Илона, стараясь побороть вновь охватившую её робость, сосредоточенно смотрела в окно, изучая окрестности.
— Тебе нравится здесь, Илона?
— Да, господин Мейер.
— Когда мы не на деловой встрече, называй меня Хьюго. Я разрешаю, можно.
— Хорошо, Хьюго, — улыбнулась Илона. Она подумала, что спорить глупо, если он сам настаивает. В обращении по имени нет ничего пошлого или излишне панибратского, да и обижать главного делового партнёра не хочется. — А куда мы едем?
Илона с удивлением смотрела на то, как Мейер сворачивает с основной трассы, не доезжая города.
— Пока не стало темно, поедем на Утлиберг.
— Пока не стемнело. Утлиберг — это гора?
— Да. Будем смотреть на Цюрих с высоты. На горе есть площадка.
Глава вторая
— Вот это да! Никогда не поднималась так высоко, если не считать самолёт, конечно! — глаза Илоны так блестели от восторга, что это было заметно даже в начинающихся сумерках.
— Это высота птичьего полёта, — улыбнулся Хьюго, стоявший рядом с Илоной у тёмного кованого ограждения на просторной площадке.
— Озеро… просто фантастика! А соборы где? Я не вижу и сообразить не могу. У меня топографический кретинизм.
— Что?! — расхохотался Хьюго и указал рукой вправо. — Соборы вот там. А что такое этот… топограф?
— Не топограф. Топограф — это профессия. А у меня… Ну это когда в трёх соснах плутаешь, будучи уверенным, что изначально их было четыре. Однажды, когда мне было восемь лет, родители отпустили меня в театр с двоюродной сестрой…
— Прости, Илона! Какой сестрой?
— С кузиной, — Илона решила, что тараторить не нужно, надо говорить помедленнее.
Они с Хьюго приспособились общаться на странной смеси русского и немецкого языков. Хьюго требовал, чтобы Илона говорила с ним по-русски, и ей лишь иногда приходилось давать пояснения по-немецки. Сам Хьюго более простые и короткие фразы произносил по-русски. Если же необходимо было что-то рассказать или порассуждать, переходил на немецкий.
— Сейчас понял. И что произошло?
— Мы потеряли друг друга в толпе после спектакля, и я ушла по мосту через реку, хотя по дороге на представление мы не пересекали реку. И всё равно я была уверена, что мы пришли именно с той стороны. Хорошо, что какая-то девушка на велосипеде потом проводила меня почти до дома.
— Почему ты смеёшься, Илона? Ведь это так грустно. Дети не должны ходить одни в таком возрасте. А вдруг с тобой что-то случилось бы?
— Но ведь не случилось же!
— Со сколькими русскими знаком, все… как это? На авось, бездумные.
— Может, безалаберные? Безбашенные?
— Может быть. Твои родители не должны были отпускать тебя одну.
— Не одну, а с кузиной. Но ей было всего десять.
— Ужасно! У меня есть вопросы к твоим родителям! Нельзя так отпускать детей.
— Хьюго, я давно выросла. А семья у нас очень хорошая.
— Илона, здесь, у подножия, есть хороший ресторан. Давай спустимся туда и поужинаем. Я хочу, чтобы ты говорила о твоей семье. А я о моей.
— Хорошо. Здесь довольно холодно.
— О, прошу прощения! Я должен был понимать, — Хьюго мгновенно снял яркую,
