и ремней, когда был щенком, и ему это больше не интересно.
Есть только одна проблема, которую я упустил из виду: Призрак. Бирманского питона-альбиноса я купил несколько недель назад, потому что мне надоело возвращаться домой после долгого рабочего дня в тихий и пустой дом. Не то чтобы змеи издавали много шума или встречали вас у двери, прыгая, лая и облизывая лицо, но одно осознание того, что он здесь, поднимает мне настроение.
Я мог бы купить собаку, но оставлять ее одну на двенадцать часов в день кажется жестоким, так что пришлось завести змею. Пятнадцатифутовый ублюдок, виварий которого занимает треть моей гостиной. В виварии он почти не проводит времени, если я дома.
Он может свободно бродить по дому, что, возможно, не самая лучшая идея, раз уж я об этом подумал. На днях он напугал меня до смерти, когда я обнаружил его свернувшимся калачиком под одеялом в своей кровати. Мне нужна была компания, но не такая.
Похоже, у Ареса появились суицидальные наклонности, потому что он хочет поиграть с питоном, который может без особых усилий проглотить его целиком. Уговоры, крики и угрозы оставить его без игрушек и ужина не помогают. Мне ничего не остается, как запереть его на кухне.
— Прости, мальчик, но я не верю, что Призрак тебя не съест, — я приседаю в дверях, чтобы погладить его по голове. — Мало шансов, что он откроет виварий, но если ты его разозлишь, он может разбить стекло, а твоя мамочка отрежет мне яйца, если ты здесь поранишься.
Он наклоняет голову и смотрит на меня большими умными глазами, словно понимает каждое мое слово. Вот бы. Если бы он был еще щенком, я бы таскал его на руках весь вечер, чтобы держать подальше от Джоша, но он не щенок. Он уже вырос, весит шестьдесят фунтов, а, как мы уже выяснили, подъем тяжестей — не самая сильная моя сторона.
Я оставляю ему несколько лакомств, чтобы компенсировать, что запер его на кухне с одной дерьмовой жевательной игрушкой, потому что это все, что упаковала Талия, и возвращаюсь в гостиную, чтобы еще раз проверить, что Призрак заперт и надежно защищен. Он лениво обхватывает толстую ветку дерева, не обращая внимания ни на что и ни на кого.
Предыдущий хозяин сказал, что после кормления он будет сыт в течение двух недель, так что ему не придется голодать еще восемь дней, но я не хочу рисковать. Не тогда, когда под моим сомнительно компетентным присмотром находится собака Талии. Она разорвет меня на части, если хоть один волосок упадет с головы ее малыша.
Черт, как же это нервирует.
Что, если Арес подавится этой жалкой жевательной игрушкой? Что, если он откроет шкаф с чистящими средствами, которыми пользуется моя уборщица Мира, и прокусит бутылку с отбеливателем? Что если…
Перестань быть идиотом, Логан.
Я закрываю дверь в гостиную в качестве еще одной меры предосторожности. Змеи не могут открывать двери, верно?
Черт! А как насчет собак?
Может, лучше остаться дома? Я достаю телефон и отправляю сообщение в групповой чат братьев Хейс.
Я: Арес может открывать двери?
Тео: Насколько я знаю, нет. А что?
Я: Просто проверяю. У меня тут кошмар с организацией, пытаюсь придумать, как безопаснее всего хранить собаку подальше от змеи.
Нико: Хранить? Ты не хранишь собаку, придурок. Видишь? Вот почему ты должен был оставить это маленькое дерьмо со мной, Тео.
Я: Пошел ты.
Нико: Нет, спасибо.
Тео: Просто тащи свою задницу сюда. Ты опаздываешь.
— Не помогает, брат, — рычу я, запихивая телефон в карман.
Неважно. Я сделал все возможное, чтобы обеспечить безопасность четвероногого пушистого существа, так что моя совесть чиста. Тео может сделать открытую операцию на змее, если этот ублюдок сожрет его собаку. А я перееду в Мозамбик, подальше от досягаемости Талии.
Я натягиваю пиджак и сажусь за руль своего «Чарджера», выезжая задним ходом с проезжей части.
— Какого черта ты так долго? — жалуется Тео, впуская меня в дом двадцать минут спустя. — Запереть собаку, запереть змею. — Он жестикулирует налево и направо. — Работа сделана.
— Если все закончится кровавой баней, не вини меня. Арес на кухне. Призрак — в гостиной. Между ними две двери. Этого будет достаточно, — хмыкаю я, снимая куртку.
— Только не говори Талии о змее, которая может съесть собаку.
Женщина, о которой идет речь, появляется в коридоре, приветствуя меня ослепительной улыбкой и ожидающим наклоном головы: невербальный приказ поцеловать ее в щеку. Боже, помоги мне, если я не подчинюсь.
Это еще одна женщина, которую мой младший брат ухватил первым. Я быстро преодолел свою первоначальную влюбленность в Талию, но нельзя отрицать, что она красива. Длинные ноги, стройное тело и экзотическое лицо. Она брюнетка, так что не в моем вкусе, но она одна из тех женщин, мимо которых нельзя пройти, не взглянув на них. И в довершение всего она так же прекрасна внутри, как и снаружи… когда не злится, то есть.
Тео — счастливый ублюдок.
— С днем рождения, милая, — я вручаю ей подарок и обязательно целую в щеку, иначе мне придется испытать на себе ее неодобрение. — Ты выглядишь потрясающе.
— Спасибо, — удовлетворенная улыбка кривит ее полные кроваво-красные губы. — Ты и сам выглядишь довольно симпатично.
— Да, да, — вмешался Тео, его тон был резким, но глаза игривыми. — Хватит. Давай выпьем. — Он берет меня за плечи и ведет в открытую гостиную, где люди собираются в небольшие и большие группы, разговаривают и смеются под хиты восьмидесятых, звучащие из звуковой системы.
Мама стоит в стороне, держа в руках фужер с шампанским, ее оценивающий взгляд сканирует гостей. Новая прическа, короткая стрижка пикси, делает ее на десять лет моложе своих пятидесяти семи. По ее свежему, отдохнувшему и красивому виду никогда не догадаешься, что она вырастила семерых мальчиков.
У папы появились морщины благодаря его политической карьере и бесконечным улыбкам, но в шестьдесят один год он по-прежнему прекрасно одевается. В нем чувствуется тот самый «мальчик по соседству», благодаря которому он дважды подряд побеждал на выборах.
