плечо, как мешок с картошкой.
Ну да, мог бы тащить за одежду — тащил бы. Да только на мне остались разве что разодранная в десятке мест и грязная как не знаю что майка да любимые красные труселя в белый горошек. Юлька выбирала… Вот ей облом будет, конечно, когда она приедет, ведь я снова «сбежал».
— Чего ты такой тяжёлый, Краст?
— Кости металлические. Мутация.
— Да ну на⁈..
— Шучу-шучу…
— Я после твоего забега уже готов в любую чушь поверить…
Мы вылезли из ямы, и Цербер понёсся вперёд.
— Надеюсь, эти хоть стрелять не будут. Я и сам почти всё… Энергии очень мало. Восстанавливаться мне и восстанавливаться… — прокряхтел он, рывками перемещаясь по полю боя.
— Стойте… Впереди мины по типу «лепестка». Обходим…
— Откуда узнал? Я из-за травы не вижу ничего…
— Чуйка подсказывает, что туда лучше не ходить… — сказал ему, поглядывая на часы, которые отображали все снаряды со взрывчаткой, что не разорвались после падения.
Я ещё после уничтоженной четвёрки танков это сделал, когда увидел отряд сапёров врага. Было бы неприятно взять и нарваться на что-нибудь взрывоопасное. Не очень-то хотелось из-за своего же пламени отправляться в небытие. Так часы и продолжали показывать места, куда лучше не ступать.
Мало-помалу мы добрались до «наших». Солдаты нервничали, не понимая, направлять ли на нас пушки или нет, ведь мы были не пойми кем. Благо рядом с ними очень быстро появился командир, который тут же на болгарском скомандовал вернуться на пост и вести наблюдение за противником, а нам махнул рукой, приглашая в вырытую бойцами траншею. Ого, да она на десятки, а может, даже на сотни метров вглубь уходит…
Рядом начали появляться воители и маги Болгарии. Подъехал командирский автомобиль, и прямо сверху к нам в окоп спрыгнул офицер с большой такой генеральской звездой. Он начал на ломаном русском общаться с Цербером и офицером, что сопровождал нас с самого начала.
Фоме тесная компания потных мужиков не понравилась, и он исчез. Исчез ровно за секунду до того, как, пригибаясь на повороте, выскочила очаровательная и милая девушка в чепчике с красным крестом на голове и чемоданчиком с красным крестом в руках.
Вот и скорая помощь подъехала…
— Добър ден. (Перевод: Добрый день.)
— Говорите ли български? (Перевод: Вы говорите по-болгарски?) — удивилась она.
— Само малко, (Перевод: Совсем чуть-чуть.) — ответил я на языке, крайне похожем на мой родной.
— Къде сте ранени? (Перевод: Где вы ранены?) — начала она глазами осматривать меня, всё ещё висящего на плече Цербера.
Ран на мне хватало. Даже слепой мог бы понять это, просто коснувшись моего тела, с которого чуть ли не отовсюду стекала кровь.
— Поразен в сърцето от вашата красота, (Перевод: Поражён в сердце вашей красотой.) — пошутил я, счастливый от осознания того факта, что мы всё-таки добрались. Ну и по пути устроили настоящую резню и уничтожение множества единиц военной техники. Это, конечно, капля в море… но по морали врага удар нанесёт очень даже большой.
— Тъй като има време да се шегувате, значи, не умирате и нямате нужда от отвара за здраве? (Перевод: Раз есть время шутки шутить, значит, не умираете и зелье здоровья вам не нужно?) — наигранно, как мне показалось, рассердилась она и подняла на уровень моих глаз свой чемоданчик.
— Чакай-чакай. Няма да откажа. Моите свършиха… Като цяло имам магическо изтощение и отхвърляне на мана. Имам нужда от време, храна и мир. Това ще ми помогне, (Перевод: Стойте-стойте. Не откажусь. Мои все закончились… А вообще, у меня магическое истощение и отвержение маны. Мне нужно время, еда и покой. Это поможет мне.) — тут же остановил я её, надеясь, что мои уставшие мозги выдали правильный текст.
Ну, вроде бы она поняла, раз разложила свой чемоданчик и, достав синеватый бутылёк, начала закачивать в шприц тёмную жидкость.
— Ако е така, почивайте си. Ще направим пълен преглед в София. (Перевод: Раз так, то отдыхайте. Проведём полное обследование в Софии.) — И она сделала мне укол.
Стало так хорошо-хорошо, что глаза начали закрываться.
Будь я в своей форме, никакие лекарства вроде этого мой эфир бы так просто не пропустил. Пока не проверил…
— И добре дошли в България, Зелен Дявол Кръст! (Перевод: И добро пожаловать в Болгарию, Зелёный Дьявол Краст!) — донёсся со спины голос генерала, что прибыл прямо на передовую, видимо, ради нас.
«Кажется, не зря мы дозвонились до своих. Они дали знать местным, кто к ним несётся…» — пробилась сквозь сковывающую меня пелену последняя мысль, и я уснул, продолжая светить на всю передовую своими шикарными боксёрами в горошек.
* * *
Двое лекарей прибыли к палате интенсивной терапии, где прямо сейчас оперировали молодого парня, который прорвался сквозь фронт и сумел внести сумятицу в стан их врага. Зелёный Дьявол. О нём шептались даже генералы…
Двое кивнули охране, и те открыли двери, пропуская прославленных и опытных целителей, которые должны были помочь, несмотря на усталость от борьбы за жизнь их князя, неожиданному союзнику из России.
— Как он, — тут же спросил старший из лекарей и посмотрел на многочисленные раны, аккуратно зашитые хирургами.
Ответа не последовало. Ведущий операцию хирург щипцами копошился в брюшной полости парня, пытаясь что-то достать.
— Вот зараза… Я впервые такое вижу… — сказал он, глядя на кусочек металла, обезображенный не от попадания в тело молодого парня, а от пламени, которое заставило его расплавиться прямо в теле.
Кинув кусок металла в ведро, которое громко звякнуло в очередной раз, он принялся зашивать необычную рану.
— Удивительная реакция организма… Кожные покровы словно обросли инородный предмет и подвинули внутренние органы, чтобы не дать пулям и осколкам достать до самых уязвимых мест… — вслух размышлял хирург, а двое лекарей, которым предстояло помочь в заживлении ран, посмотрели в ведро, увидели, что оно уже заполнено на треть, и удивлённо переглянулись. Сколько же металла вытащили из тела мага хирурги?
— Есть! Ещё одна, последняя пуля в черепе…
— Тоже расплющилась и оплавилась, а кожа обросла её? — сказал старший лекарь.
— Да! У него стальная кожа. Хотя… Может быть, стальной череп, а кожа просто пуленепробиваемая. Как такое вообще возможно… Истинный дьявол. Суметь пройти через такое, будучи магом без силы воителя, и пережить столько ранений… Я не знаю никого другого, кто бы выжил… —
