грозит дать мне под зад.
— Я тоже скучала по тебе, ЗоЗо.
Она смеется, ее глаза того же цвета, что и у Кэптена, и сосредоточены только на мне.
— Эй, эм-м, Медвежонок Зоуи, — зовет Ройс, прочистив горло. — Пойдем найдем немного мороженого, м?
— Мороженое! — кричит она и бросается бежать, но перед этим останавливается и возвращается, чтобы потереться своим носом о мой. — Эскимосские поцелуи!
Я смаргиваю влагу, собравшуюся в глазах, и отвечаю, как в любой другой день:
— И объятия бабочек.
Она хохочет и следует за дядей.
— Очень-очень, Рора!
Очень-очень, ЗоЗо.
С уходом Зоуи и Ройса наступает оглушающая тишина. И я знаю, они ждут от меня следующего шага, но понимают все, не хуже меня.
Меньше всего мне хотелось, чтобы все вышло именно так.
Проходит секунда, и я встречаюсь с непроницаемыми глазами в метре передо мной.
Кэптен сжимает челюсти и делает осторожный шаг назад, прочь от меня.
Я медленно встаю на ноги, мой взгляд мечется между ними тремя.
Взгляд Мэддока прикован ко мне, а Рэйвен продолжает вертеть головой в ту сторону, куда направилась Зоуи, и обратно.
Кэп не сводит с меня глаз ни на секунду.
Его глаза превращаются в куски льда, линия челюсти заостряется, когда подбородок опускается ближе к груди.
— Не было подходящего времени, чтобы рассказать.
— Моя дочь знает тебя, — рычит Кэптен, не обращая внимания на мои слова. — Откуда?
Я бросаю быстрый взгляд на Рэйвен.
— Мария, — называю я имя женщины, которую все считали социальным работником. Она заботила о Зоуи, пока ей было слишком опасно возвращаться домой. — Она моя мать.
Брови Рэйвен сходятся к переносице.
— Ты знала?
— Я говорила тебе, — мое лицо перекашивает, — раскрытие секретов было моей целью, помнишь?
— Как давно, — скорее требовательно рявкает Кэптен, чем спрашивает.
Я отвожу глаза в сторону.
Когда я не отвечаю, он напирает, произнося сквозь крепко сжатые зубы:
— Как. Давно. Ты знаешь о ней?
— Задолго до тебя, — признаюсь я.
Он выглядит так, словно я дала ему пощечину. Я бы даже сказала, что он надеялся на другой ответ, такой, который не воздвигнет стену между нами. Не то чтобы «мы» существовали.
— Что значит «очень-очень»? — его лицо абсолютно безэмоциональное. Даже гнева больше нет, что еще хуже.
— Именно то, что ты подумал, — говорю я. — Так она говорит мне, что она меня… — я обрываю себя, не в силах произнести это вслух, когда он так смотрит на меня.
Так она говорит, что любит меня.
— Прости. — Мои плечи опускаются. — Не знаю, что еще сказать. — Я поворачиваюсь к Рэйвен. — Не ненавидь меня. Я пойду, не буду беспокоить вас, ребята… — Я замолкаю, перевожу взгляд на Кэптена и обратно на нее. Мне так много нужно сказать, но ничего из этого не исправит этот момент, так что я даже не стану пытаться.
— Уходи, — говорит Рэйвен сквозь зубы, и ее взгляд перемещается к Кэптену. Связь этих двоих так глубока, чего мне никогда не заслужить. Они понимают друг друга без слов, и она снова сморит на меня. — И побыстрее, Виктория.
Слегка кивнув, я отхожу, ощущая жгучую ненависть к себе.
— Я была готова к этому, мои сумки уже упакованы, — признаюсь я. — Через минуту меня не будет.
Я делаю несколько шагов, прежде чем Кэптен говорит:
— В таком случае Мейбл пришлет кого-нибудь принести твои вещи.
Я оглядываюсь через плечо, нахмурившись.
— Меньше чем через час ты переедешь, — говорит мне Рэйвен, беря Мэддока за руку, и ее хмурое лицо скрывает истинные мысли.
Я снова поворачиваюсь к ним лицом.
— Вы просите меня остаться?
Она усмехается, переводя взгляд с Кэпа на меня.
— Это не просьба.
Мэддок переглядывается с Кэптеном и, взяв Рэйвен за руку, уводит ее, оставляя нас с Кэпом. Наедине.
Я жду, пока они покинут зону слышимости, и снова предпринимаю попытку извиниться.
— Кэп…
— Не надо, — обрывает он меня, приближаясь к моему лицу, но я не трушу.
Я не могу показать слабость, он ненавидит это.
Он выглядит так, словно хочет что-то сказать, но я понятия не имею что. Его глаза не выражают ничего. Как только лед в них начинает таять, он отшатывается, отходит от деревьев перед тем, как обернуться ко мне еще раз.
— Добро пожаловать домой, Красавица. — Его слова звучат холодно, тон совершенно не подходит сказанному.
Может, я зашла слишком далеко.
Кэптен широко раскидывает руки, особняк Брейшо дразнит меня вдалеке за его спиной.
— Тебе лучше держать ухо востро, даже во сне.
Мой лоб напрягается, пульс учащается.
Теперь я враг?
Напряжение, написанное у него на лице, кричит мне, что это не так, что он не хочет этого, но он уходит раньше, чем я успеваю убедиться.
В следующее мгновение я думаю о том, чтобы убежать, исчезнуть, но эта мысль исчезает так же быстро, как и появляется, потому что цена ухода отсюда слишком высока.
Если я сбегу, то потеряю все, чего всегда хотела, но никогда не имела. Я рискую потерять единственных людей, которые заставили меня почувствовать, что быть самой собой — вполне достаточно. И за это они навсегда меня возненавидят.
Позволить им оттолкнуть меня, когда мы только начали сближаться?
Я, черт возьми, так не думаю.
Они вытолкнули меня из мест, где я пряталась, и я этому рада.
Я устала от темных углов, устала отсиживаться в подполье.
Устала проигрывать, даже не начав играть.
Это будет нелегко, и мне придется пробивать себе дорогу, когда он — когда они — попытаются вышвырнуть меня. Но я знаю их достаточно, чтобы понять, если есть шанс завоевать их доверие, то это именно то, чего они хотят.
Они никогда не станут уважать того, кто просто смирится и примет это, изменит себе и позволит чему-то сломанному внутри себя победить.
Они хотят, чтобы я приняла вызов, доказала, что хочу этого.
Они хотят убедиться, что я могу это выдержать.
Они хотят правду, подтверждение, что я должна быть здесь.
И это так, здесь мое место.
Они еще увидят.
Рэйвен моя сестра, и это мой новый дом.
Это будет нелегко, но я готова бороться за все, что идет в комплекте.
В том числе за блондина Брейшо, если мне повезет.
