сидела на кровати, и сосредоточенно следила за сюжетом своего любимого сериала.
— Что, не поняла?
— Я говорю, может стоит поговорить с детьми о методах контрацепции? Как ты думаешь?
— Илюша, иди поговори. Ну я прошу не отвлекать меня, когда я смотрю сериал. Ну в самом деле!
Илья тяжело вздохнул и вышел из комнаты. Он тихонько постучал сначала к Алисе, а затем к Антону, и пригласил их выйти в гостиную. Ребята нехотя подчинились.
— Что такое? — спросил Антон — красивый шестнадцатилетний юноша.
Илья взял стул и сел напротив своих детей. Две пары одинаковых глаз его близняшек уставились на него.
«Приплыли»
Илья набрал в грудь воздуха:
— Дети, думаю нам надо поговорить о контрацепции.
— Мама опять беременна? — юноша попытался сдержать смех, уткнувшись носом в декоративную подушку, но у него это плохо получилось.
— Что за чушь?! Хватит ржать, Антон! Я говорю о серьёзных вещах. Я не хочу, чтобы вы стали родителями в юном возрасте. А тебя и посадить могут, есть найдёшь себе какую-нибудь малолетку.
— Папа, я надеюсь ты не серьёзно? — подняла свои аккуратные бровки Алиса.
— Я что, на клоуна похож?
— Но, папа, мы всё знаем.
— Правда? Тогда назовите мне какие есть методы контрацепции?
— Ой, ну там презервативы, таблетки там разные.
— Хорошо, дальше.
— Эм, а этого мало?
— О! Я ещё знаю прерванный половой акт, — вставил свои пять копеек Антон.
— Отлично! Вы двое — это прерванный половой акт, а ваш брат — это порвавшийся презерватив.
— Офигеть... Живёшь шестнадцать лет, живёшь, и тут узнаёшь, что ты случайность. Клёво чё...
— Случайность тоже бывает счастливой и желанной.
— Знаешь, пап, может мы пойдём? В принципе, и так понятно, что надёжных методов не существует. Мы закончили, да? — Алиса снова вскинула брови, вопросительно глядя на отца.
— Нет. Я хотел спросить есть ли у вас кто-нибудь? Парень, девушка?
— Нет, — Алиса отрицательно покачала головой.
— У меня их много, — протянул Антон с видом прожжённого Казановы. — Пошли, да?
— Идите, — Илья сдался.
Дети ушли, а он так и остался сидеть на стуле и смотреть на диван, туда, где только что сидели его отпрыски. У него внутри было чувство неловкости, смущения, какой-то непонятной пустоты. Не так он себе это представлял. В мыслях Илья подбирал красноречивые выражения, продумал диалог до мелочей. И что в итоге? Скомканные вопросы-ответы, издёвка со стороны детей? Он так и не смог поговорить с ними по душам и понять, чем они дышат. Был ли у них уже опыт близости? А главное, он почувствовал отсутствие с их стороны доверия к себе, почувствовал их отстранённость, равнодушие. В тот момент Илья ощущал обиду, в первую очередь на себя, возможно за то, что не смог исполнить свой родительский долг так, как надо. Обида и одиночество — с этим он погасил свет в гостиной и пошёл спать.
Всю следующую неделю Илья то и дело возвращался к тому разговору с Антоном и Алисой. Будь то дорога от дома до офиса и обратно, деловые встречи, перерыв на обед и даже во время близости с женой призрак отцовской несостоятельности маячил на горизонте. Во всяком случае, ему так казалось. Снова завести разговор с детьми мужчина так и не решился. Он вообще почему-то стал избегать их. В их присутствии чувство неловкости съедало его, и Илья пытался быстрее улизнуть в спальню под предлогом усталости.
Неделя выдалась напряжённой. Илья возвращался домой привычной дорогой. Вечерний город зажегся тысячей огней, но они снова были размыты из-за непрекращающихся проливных дождей. Он увидел её издалека. Девочка с длинными мокрыми волосами, в кожаной курточке стояла на автобусной остановке, вытянув руку, на которую падали тяжёлые капли осеннего дождя.
«Снова-здорово»
Илья остановился возле Ники.
— О, здрасьте, — девушка плюхнулась на сиденье, сильно хлопнув дверью.
— Я же говорил, что это не холодильник!
— Ой, сорян, — Ника небрежно смахнула воду со своей сумочки на гладкую кожу салона.
— Можно поаккуратнее!? — Илья вытащил из кармана пиджака носовой платок и начал убирать капли с торпеды и аудиосистемы.
— Чё это вы такой нервный?
— Да ничего, — он убрал платок и нажал на газ. — Куда ты всё время ездишь в такое время?
— К парню своему.
— И сколько ему лет?
— Двадцать пять.
— Сколько? А он знает сколько тебе лет?
— Да, а чё такого-то?
— То, что он намного тебя старше.
— Это не ваша забота, допустим, — усмехнулась Ника.
— А родители твои не против?
— Неа, им пофиг.
— Серьёзно?
— Не, не пофиг, конечно. Короче, они мне доверяют.
— То есть ты уже, как это...
— Чё? Чётче формулируйте свои мысли.
— Я имею ввиду... у вас с ним уже был... опыт?
— Секс что ли? Так и говорите, что вы как этот, блин, мямля? Это называется секс. Заниматься сексом, чпокаться, сношаться, на крайняк.
— Хватит!
— Сорян. Для вас, наверное, привычней заниматься любовью или лобызать чресла.
— У тебя бывают светлые моменты, когда ты разговариваешь как человек, а не как малолетняя...
— Кто?
Илья промолчал. Он слишком устал чтобы вступать в бессмысленные споры с этой глупой девочкой.
— А если по чесноку, ну да мы занимаемся этим. И да, я делаю это с четырнадцати лет. Но это не значит, что я тупая малолетка и не знаю о методах контрацепции, и насколько важно не родить моим предкам внука.
— И твои родители говорили с тобой об этом?
— Конечно. Они ещё когда мне было двенадцать начали мозг выносить! На самом деле ничего нового я от них не узнала, но кое-что я всё же запомнила.
— Что?
— Они всегда повторяют, что у меня должна быть своя голова на плечах. Что я должна думать о последствиях, и типа надо самой контролировать ситуацию. Короче, не напиваться как свинья и не спать с кем попало.
— А ты им тоже говорила «отстаньте, я всё знаю»?
— Что значит тоже? Вас детки в пешее эротическое отправили?
Илья вздохнул и крепче вцепился в руль.
— Да, ладно? Чё, серьёзно? — Ника закрыла рот ладонью, чтобы не засмеяться в голос.
— Нет. Они просто сказали, что всё знают.
— Брешат. Всего
