Аннетта ушла с работы раньше обычного, сославшись на начинающуюся простуду. Дома сразу направилась в комнату мужа и занялась изучением ящиков письменного стола. Первым делом ей хотелось выяснить, когда началась их связь. Не найдя ничего предосудительного, она вывернула все карманы пиджаков и пальто. Но и тут удалось обнаружить только монеты, скомканные носовые платки, счета за бензин, зажигалки, оторванные пуговицы. Осталось проверить компьютер, раньше принадлежавший брату Поля. Ахим три года назад купил себе ноутбук, а свой старый компьютер всучил Полю, причем отнюдь не по божеской цене.
Пароль ей был известен. Все письма к Полю были столь же скучны, сколь и коротки. Среди засекреченных адресов значился электронный адрес Ольги. Аннетта не знала, что у Ольги есть подключение к Интернету. Устав от собственного бешенства, Аннетта забралась в постель и натянула одеяло на голову. Во сне она мечтала о смерти своей соперницы.
Некоторое время обе супружеские пары, Бауманны и Вильгельмсы, прекрасно ладили друг с другом, почти каждую неделю ходили куда-нибудь вместе и часто бывали друг у друга в гостях. В то время как все их старые друзья уже были заняты своим потомством и проблемами детей, лишь эти две пары оставались бесплодными.
В отличие от Аннетты и Поля Ольга и Маркус хотели детей, даже подумывали об усыновлении. Аннетта им это сразу отсоветовала: среди ее знакомых такой случай был и результат оказался весьма прискорбным. К счастью, не каждый разговор касался этой темы; Аннетта с Ольгой интересовались литературой, Поль и Маркус – изобретениями, открытиями и экспедициями. Однажды все вчетвером съездили в отпуск, в крошечный пансион в Апулии. Когда вскоре после этого в отношениях Ольги и Маркуса стал намечаться кризис, после нескольких неловких сцен Вильгельмсы перестали их приглашать. Как у Аннетты, так и у Поля не было никакого желания играть роль третейских судей в чужих семейных ссорах и принимать сторону одного из друзей. Вероятно, вскрывшиеся вдруг проблемы в другой семье задели какие-то болевые точки и в браке Аннетты и Поля.
Поль должен был как-то восстановить контакт с Ольгой, не поставив в известность жену. Ясно, что совесть у него была нечиста с самого начала, потому что безобидную или случайную встречу с ней он скрывать не стал бы. С другой стороны, инициатива могла исходить вовсе не от Поля, а от Ольги, ведь она чувствовала себя одинокой; несколько лет назад она поговаривала о том, что бракам необходимо «оживленное движение».
На следующее утро Аннетта заявила мужу, что у нее грипп. Однако, оставшись одна, тут же надела халат прямо на ночную рубашку и принялась за дело. С удовольствием повесила обратно в шкаф свою черную юбку и жакет цвета верблюжьей шерсти с отстегивающимся меховым воротником. Сегодня ей все это не понадобится. Затем позвонила своей секретарше и начальнику и сообщила, что заболела. Поставила кипятить воду для кофе и сунула в тостер два ломтика белого хлеба. Она не болела уже сто лет и теперь хотела полностью насладиться свободой. Вынужденная пауза с завтраком на столике у кровати и газета на коленях должна была помочь ей взять себя в руки. Завтракать в одиночестве было не то чтобы неуютно, но удовольствия она все же не получила.
Аннетта листала газету, пробегая глазами заголовки, и на страницах с местными материалами обнаружила фотографию бывшего мужа Ольги Маркуса. Она так и не узнала точно, развелись они официально или нет.
Статья называлась «Доктор Бауманн – новый главный врач больницы Св. Марии». В отдельной рубрике был лаконично изложен трудовой путь бывшего заместителя главврача Бауманна, затем следовало интервью. В принципе Аннетта не узнала ничего нового, поскольку ей было известно, что Маркус давно метил на этот пост. Изменился ли у него адрес? Она притащила в кровать толстую адресную книгу. Среди перечисленных Бауманнов только ее приятельницу звали Ольга; Маркуса среди четырех его однофамильцев удалось опознать по докторскому титулу. По всей видимости, он переехал в Фогельштанг, район Мангейма.
Аннетта выпила кофе и намазала маслом второй тост, закапав при этом пододеяльник цвета лаванды. Если не обращать внимания на эту неприятность, то штаб в спальне вполне пригоден для руководства военными действиями, по крайней мере здесь можно было размышлять в полном комфорте. Телефон лежал под рукой на ночном столике. Задумавшись, она смахнула хлебные крошки с постельного белья. Можно было сделать вид, что она, как и запланировано, летит в Венесуэлу, а на самом деле приехать в Гранаду. Там она застукает Поля и Ольгу на месте преступления и потребует объяснений.
* * *
– Я могу еще забронировать места на рейс в Андалусию на Страстной неделе?
Из осторожности Аннетта звонила не в ту фирму, что обслуживала их бюро, а в небольшую контору неподалеку.
– Речь идет о Гранаде? Хорошо, что вы позвонили, госпожа Вильгельмс, – радостно отозвалась служащая, едва только Аннетта задала вопрос. – Передайте, пожалуйста, вашему супругу, что я рассчитала два варианта, первый – это с отелем «Альгамбра-Палас», а второй – с отелем «Хиатт». Нужно, чтобы он выбрал один из них.
Аннетта сделала глубокий вдох.
– Похоже, вы раскрыли мне секрет, – не теряя присутствия духа произнесла она. – Муж, очевидно, хотел сделать мне сюрприз.
Сотрудница турагентства очень расстроилась из-за своего просчета и принялась извиняться.
– Ну не так уж это страшно, – сказала Аннетта. – Давайте сделаем вид, что нашего разговора просто не было. Собственно говоря, я тоже хотела порадовать мужа путешествием, но теперь в этом уже нет необходимости.
В довершение всего Аннетта узнала, что муж рассматривал как вариант «Парадору», что рядом с «Альгамброй».
Денег на счете у Поля обычно не водилось – должно быть, путешествие оплачивала Ольга. Аннетта проскользнула в комнату мужа, чтобы снова проверить электронную почту. Пробежав глазами отосланные письма, наткнулась на свежие следы преступления. В коротком сообщении, отосланном сегодня утром, значилось: «Дорогая Ольга, хоть бы у нас все получилось… Сплю и вижу Гранаду! Much love,[2]твой Жан-Поль».
Аннетта вздрогнула. Значит, Ольга посмела не считаться с тем, что только мать Поля имела право называть его этим поэтичным именем.
«Как вы ошиблись», – думала она, обуреваемая яростью. А если засунуть бомбу замедленного действия в кожаный несессер Поля? Девиз – «Гранада». Гранада по-испански не только «гранат», но и «граната».
Вернувшись в кровать, она стала вспоминать пасхальное шествие в Андалусии. Тогда они, не зная усталости, часами стояли на улицах, чтобы увидеть все традиционные представления Страстной недели. Увидеть, как дюжие молодцы несут по улицам на огромных подносах не только резные фигуры святых, но и детально представленные сцены тайной вечери и распятия, Пьету или Мадонну с младенцем, и каждый из этих подносов был украшен тысячами цветов. У юных носильщиков были видны только выбеленные мелом спортивные туфли. Процессия напоминала сороконожку. И лишь в случайных паузах атлеты выныривали из-под своей ноши, опускали ее на землю и вытирали пот с обернутых полотенцами лбов, многие торопливо затягивались сигаретой. Под аплодисменты публики после небольшой передышки груз вновь поднимался вверх, и процессия двигалась дальше. В эскорте были и женщины в черных кружевных накидках, и закутанные фигуры. Почти как чумное шествие в Средние века, заметил Поль, потому что у кающихся грешников на головах были высокие колпаки с дырками для глаз, их вид напоминал об участниках тайного судилища. Аннетта обнаружила, что большинство грешников были в очках, другие – босиком, но даже знакомые и родственники с трудом могли узнать, кто скрывается под монашеским одеянием.
