Мария Кузьминична Щевелева. Ей в 54-м было совсем немного лет, но события 14 сентября и все случившееся после навсегда отпечатались в ее памяти. Родом она из Елшанки Второй, правда, сама написала об этом так: «Во время взрыва сгорели полностью Тащиловка, Орловка и часть Елшанки. После снова застроились, слились, и осталось село Елшанка Вторая… Я из семьи Федоровых». Ярко и подробно, как это чаще всего и бывает у детей, запомнила те события М. К. Щевелева:
– Незадолго до событий жителей села предупредили о том, чтобы с полей и огородов убрали овощи и хорошо закупорили в погреба и ямы. Затем пригнали солдат и машины военные, чтобы разом увезти домашний скарб и хозяйство, – очень много народу и машин. В селе стоял стон, плач, мама и бабушка плакали с причитаниями. Папа в армии служил почти восемь лет: отслужив действительную, с первых дней попал на войну и пришел в декабре 1945 года. Бабушкин приемный сын – надежда и опора – пропал без вести на войне, оставив двоих детей и жену молодую… Нас вывезли (все село сразу!) в Каменную Сарму (около 20 километров на запад от Елшанки Второй. – В. М.), разместили по квартирам. Хозяева были очень добрые и отзывчивые люди…
А как же поступили с теми, кого эвакуировать не собирались? Те самые активисты, за которыми закрепили по десять дворов, объясняли людям (как незадолго до этого разъяснили им самим), что в день взрыва надо будет открыть все окна и двери, печные заслонки, снять со стен портреты, картины и прочее. Приказывали заранее выкопать траншеи, перекрыть их досками, сверху засыпать землей и обложить ботвой. Но такие советы давали не всем. Например, в райцентре Тоцкое, находящемся в 13 километрах от эпицентра, некоторым жителям велели просто выйти на улицу, лечь на землю, но не смотреть на взрыв. Не косвенное ли это свидетельство того, что организаторы учений хотели получить самые разнообразные сведения о влиянии на человека поражающих факторов ядерного оружия?
Лишь много лет спустя стало известно, почему с местными жителями поступали по-разному. Как сообщает интернет-сайт «Испытания ядерного оружия», «для проведения мероприятий по обеспечению безопасности населения район учения в радиусе до 50 км от места взрыва был разбит на пять зон: зона 1 (запретная зона) – до 8 км от центра взрыва; зона 2 – от 8 до 12 км; зона 3 – от 12 до 15 км; зона 4 – от 15 до 50 км (в секторе 300-0-110 градусов) и зона 5, расположенная к северу от цели по боевому курсу самолета-носителя в полосе шириной 10 км и глубиной 20 км, над которой пролет самолета-носителя осуществлялся с открытым бомболюком.
Зона 1 полностью освобождалась от местного населения. Жители населенных пунктов, а также скот, фураж и все движимое имущество вывозились в другие населенные пункты, расположенные не ближе 15 км от центра атомного взрыва.
В зоне 2 за три часа до атомного взрыва население отводилось в естественные укрытия (овраги, балки), расположенные вблизи населенных пунктов; за 10 минут по установленному сигналу все жители должны были лечь на землю лицом вниз. Общественный и личный скот был заблаговременно отогнан в безопасные районы.
В зоне 3 за час до взрыва население выводилось из домов на приусадебные участки на удалении 15–30 метров от строений; за 10 минут до взрыва по сигналу все ложились на землю.
В зоне 4 предусматривалась защита населения только от возможного сильного радиоактивного заражения местности по пути движения облака, главным образом в случае наземного взрыва. За два часа до атомного взрыва население этой зоны было укрыто в домах в готовности к эвакуации в случае сильного заражения.
Население зоны 5 было вывезено за ее пределы в безопасные районы за 3 часа до взрыва. Скот был отогнан или укрыт в сараях».
Пожалуй, самые четкие и подробные воспоминания о сентябре 54-го сохранились у жителя Тоцкого-2 Николая Борисовича Курапова, неутомимого краеведа, учителя истории, участника Великой Отечественной войны, офицера, попавшего под первое хрущевское сокращение армии. Он много лет собирал материалы о Тоцком взрыве. Мы познакомились в октябре 1989-го, и Николай Борисович рассказал, что уже после учений 1954 года он проходил переподготовку на курсах «Выстрел»:
– Нам показывали там почти каждый день фильмы о боях с атомным оружием. И показали столько, что мы спать перестали. А основа этих фильмов – отсюда…
Вот записанный самарским журналистом А. Жоголевым в 1990 году рассказ Н. Б. Курапова:
– А войск-то здесь было!.. В каждом лесочке притаились, в каждой лощиночке… Еще в мае эшелоны начали прибывать. Мы думали, большие учения будут, не беспокоились. Ну а когда над селом стал летать самолет и сбрасывать что ни день на поле тренировочные бомбы-болванки, тогда уже пошел по селу шепоток. А в середине августа впервые прозвучало: «Атомная бомба!»
Сопротивление материала
В самый первый раз в эпицентре Тоцкого атомного взрыва мне, тогда уже замредактора областной молодежной газеты «Комсомольское племя» (в апреле 1990 года переименованной нами по предложению читателей в «Новое поколение»), довелось побывать летом 1988-го вместе со вторыми секретарями горкомов и райкомов КПСС и заместителями председателей гор– и райисполкомов. Их привезли в Тоцкое-2 как бы на экскурсию в войска. Одним из ее пунктов было краткое, даже очень краткое – минут на пятнадцать – посещение эпицентра.
Помню то странное чувство – не страха, не опасности, а почему-то покоя и умиротворенности, возникшее, как только я сделал несколько шагов в сторону от людей, от автобуса, на котором мы приехали. На первый взгляд, эпицентр тогда почти ничем не отличался от любого другого уголка нашей степной области: долинка внутри подковообразной гряды холмов, поросшая жиденькой, чахлой травой. Да он и сейчас такой же. Кое-где можно было найти ту самую корку – под воздействием огромной температуры оплавившийся до состояния грубого, мутно-серого стекла грунт. Кусок такого «стекла» долго лежал у меня в кабинете в газете «Оренбуржье».
В середине долины было тогда небольшое озерцо, не пересыхавшее даже в июльскую жару. Наверное, питалось небольшим родничком. Местные жители рассказывали, что родников тут было много, но взрывом почву сдавило, и водоносные пласты ушли. Впрочем, сейчас нет и того озерка.
Здесь увидишь лишь отдельные деревца, а до взрыва тут росла целая дубовая роща – она испарилась без остатка за секунду. Через эпицентр проходит мягко-пыльная дорога из Тоцкого-2 в Маховку. По всей территории эпицентра «квадратно-гнездовым» способом расставлена была старая боевая техника – танки, самолеты, автомобили. Тут много лет был бомбодром, летчики тренировались в стрельбе и бомбометании. Потому-то все свезенные сюда списанные МиГи были разбиты в лохмотья, а у танков свернуты башни. Полное ощущение у меня было тогда, что атомная бомба взорвалась не десятки лет назад, а на прошлой неделе. Впрочем, летом 2010-го, когда я приехал в эпицентр в очередной раз, всю эту технику-мишени уже убрали…
И еще тогда, в 1988 году, мне запомнилось, что в эпицентре стояло сразу два памятника. Один более старый – кирпичный побеленный куб со сквозным отверстием, расширявшимся раструбами на две его стороны (говорят, в середине этой дыры, за красным стеклом, должна была гореть лампочка, изображающая ядерный взрыв, но я этой красотищи уже не застал), а другой поновее – простая бетонная плита с надписью: «14 сентября 1954 г. впервые было проведено войсковое учение с применением ядерного оружия. Учением руководил Маршал Советского Союза Г. К. Жуков (эпицентр взрыва)». Сопровождавший нас офицер сказал, что чуть ли не каждый новый командующий 27-й гвардейской мотострелковой дивизии, дислоцировавшейся в Тоцком-2, непременно строил свой памятник взрыву. Это очень точно было сказано: именно горделивые памятники атомному взрыву возводились на полигоне до 1994 года. И только в день 40-летия учений в эпицентре наконец-то зазвучали на сентябрьском ветру колокола памяти и скорби о людях, ставших участниками репетиции апокалипсиса.
А тогда, в 88-м, я решил, что рано или поздно напишу про Тоцкий взрыв и про тех, кто его пережил. К тому времени цензура в стране постепенно ослабляла волчью хватку (мы в молодежке уже пробили ранее запретную тему войны в Афганистане, подбирались к вычеркнутым из истории именам русских царей, атамана Дутова, а еще – Бухарина, Троцкого и прочих «детей Революции», которых она же и пожрала), но все-таки была еще сильна. И когда именно можно будет раскрыть самую большую тайну Оренбуржья, мне пока было неведомо.
