взбитых сливок. Небеса.
— Спасибо. — Я прочистила горло и послала ей благодарную улыбку. Благослови Господь твою душу, женщина.
Я повернулась, одновременно засовывая соломинку в рот. Но у меня так и не было возможности сделать первый глоток моего небесного совершенства. Неа. Мое счастье длилось ровно две секунды.
Прежде чем я успела осознать, что происходит, в меня врезалась твердая как камень стена. Я слышала, как кто-то ругался себе под нос. Это произошло быстро, слишком быстро, чтобы я успела уловить, пока не стало слишком поздно. Мир вращался и наклонялся вокруг своей оси. Мои глаза закрылись, так как я ожидала удара об пол, но мое лицо не коснулось земли. Я осталась висеть в воздухе, мое тело наклонилось назад.
Кто-то держал меня за руку… очень… очень крепко. Через два удара сердца я снова встала на ноги. Наконец, я открыла глаза, и из моих легких вырвался судорожный вздох.
Первое, что я заметила, это то, что его темно-синий блейзер промок. Мой кофе…
— Черт. Извини. Мне очень жаль, — пробормотала я в абсолютном ужасе.
Тогда я внутренне застонала. Во-первых, почему я извинялась? Он наткнулся на меня. Его вина. Не моя. Во-вторых, мой латте со льдом пропал.
Мое сердце все еще билось слишком быстро и сильнее после небольшого испуга, и мне казалось, что оно вот-вот выскочит из груди. Подождите…
Я посмотрела на себя и увидела, что моя белая рубашка промокла, а розовый лифчик теперь всем хорошо виден. О, вот куда делся мой латте со льдом. Потрясающе.
Уровень настроения: Очень сварливый, с легким оттенком стервозности.
Я позволила своим глазам пройти вдоль стены, которая наткнулась на меня. Ладно, это не стена. Он определенно был человеком. Но все же как камень. Я чувствовала эти твердые мышцы, когда он сбил меня с ног. Это было похоже на то, как будто меня сбил грузовик, и я могла поклясться, что он, должно быть, получил сотрясение мозга от этого хлыстового удара.
Мой взгляд поднимался и поднимался… и поднимался. Господи Иисусе, он был высоким. Я была в основном карликом рядом с ним ростом пять футов два дюйма.
Мой взгляд дольше задерживался на его животе, и на мгновение я задумалась, есть ли у него пресс с шестью кубиками. Затем мое внимание привлекла его широкая грудь. Он был высоким и худым, но все же мускулистым и немного крупным для своего возраста. Я сразу же поняла, что он играл в футбол — об этом говорили его сильные руки и мускулистые плечи, а через правое плечо у него была перекинута спортивная сумка. Его школьный пиджак идеально прилегал к верхней части тела. Восхитительно.
Возлюбленная Мать Мария… Я должна была разозлиться, верно?
Когда мой взгляд, наконец, остановился на его лице, мои глаза решили, что они были благословлены. Классический великолепный мальчик. Рельефная челюсть, от прикосновения к которой можно получить порез бумаги? Есть. Пронзительные глаза? Есть. Густые брови? Есть. Пухлые губы, созданные для поцелуев? Есть. Интенсивный взгляд? Вдвойне. Он был прекрасным образцом, и мне захотелось поместить его под микроскоп, чтобы рассмотреть поближе.
Его грязные светлые волосы были вьющимися, а тугие кудри заканчивались на добрых дюйм или два выше его плеч. Это придавало ему вид серфера, немного дикого и общительного.
Стоп. Стоп.
Я сделала шаг назад и внимательно посмотрела ему в лицо. Мои губы приоткрылись, совершенно онемев, и я молча подавилась слюной. Вы шутите, что ли?
Из всех… из 325 мальчиков в Беркшире мне пришлось столкнуться с НИМ?
Он оглядел меня с ног до головы, его взгляд неторопливо сканировал мое тело, как я делала с ним. Мои щеки вспыхнули не потому, что он разглядывал меня — нет, потому что он явно поймал меня на том, что я смотрю на него. Может ли этот день стать еще хуже?
Он склонил голову набок, его глубокие голубые глаза озорно сверкнули. Его глаза ласкали мои голые ноги, а затем он пошел вверх по тропинке. Моя бежевая школьная юбка доходила до середины бедра, всего на несколько дюймов выше колен. Казалось, он получал огромное удовольствие, наблюдая за моей голой кожей.
Медленно его взгляд поднялся. Мистер-Кто-На-Меня-Наткнулся нагло уставился на мою грудь. Ради всего святого, он был так чертовски очевиден. Уголок его губ приподнялся, и он одарил меня идеальной ухмылкой, достойной обморока.
Он усмехнулся, глубокий смех вырвался из его груди.
— Что ж, думаю, это их немного взбодрит.
А?
Его приятели захихикали и засмеялись. Коул Беннет, один из близнецов, даже согнулся пополам и захрипел, как будто только что услышал лучшую шутку века.
Я проследила за его взглядом на своей груди, а затем снова посмотрела на него. Подождите… он… он… просто…?
Мое тело напряглось, и я выпрямила позвоночник.
— Прошу прощения?
Мой мозг, наконец, понял, и я почувствовала пар, выходящий из моих ушей. Как он посмел!
Я скрестила руки на груди, мои щеки пылали жаром, и я сдержала раздраженный рык. Да, моя грудь была маленькой. Два бугорка были почти несуществующими по сравнению с другими девочками моего возраста, и они практически перестали расти, когда мне исполнилось четырнадцать.
Но. Он. Не. Должен. Был. Втирать. Это. В. Мое. Лицо.
О, подождите, я забыла. Он был мудаком. Засранцем.
Мэддокс Коултер.
Звездный защитник Беркширской Академии.
Безрассудный плохой мальчик. Знаменитый плейбой.
Казанова старшего класса и его золотой мальчик.
И да, придурок класса А, с беспрецедентным уровнем мудаков.
Мэддокс был хорошо известен в Беркшире. Его лицо было занесено в память и сердце каждого, и я не хотела иметь с ним ничего общего. За исключением того, что из 325 мальчиков в нашей школе сегодня мне пришлось столкнуться с ним.
Он все еще ухмылялся, и я раздраженно вздохнула.
— Ты собираешься извиниться передо мной или нет? Ты столкнулся со мной, — буркнула я, запихивая свою пустую чашку между нами.
Его темно-синие глаза снова сузились, глядя на мою грудь. Судя по всему, у мистера Коултера была короткая продолжительность концентрации внимания, потому что он решил проигнорировать мои слова и вместо этого решил сосредоточиться на моих сиськах. Те самые сиськи, которые он только что оскорбил.
Я снова скрестила руки на груди и сердито посмотрела на него и его приятелей. Его взгляд наконец встретился с моим, и я возненавидела его за такие красивые глаза. Он их не заслужил.
Мэддокс небрежно пожал плечами.
— Ты была у меня на пути. Упс.
Он серьезно?
Он сделал шаг вперед, его большое тело приблизилось к моему маленькому телу.
— У меня в шкафчике есть лишняя рубашка. Я отдам ее тебе, учитывая, что та, что на тебе, промокла.
Его голос стал хриплым, когда он произнес следующие слова.
— Но одно условие. Если я отдам тебе свою рубашку, твой лифчик останется у меня. Он милый. Мне нравятся маленькие цветочки на них, детка.
Я отшатнулась, ошеломленная. Я знала, что он был незрелым, грубым и вульгарным, но это был совершенно другой уровень мудаков. Убийство — это преступление,
