Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 52
обогнав меня, громко произнёс:
— Я привёл его, Старейшина!
Руки Лучни-йара ещё пару раз опустились на поверхность дунды, после чего замерли в воздухе, а сам член Сияющей Общины поднял глаза на меня и приветливо улыбнулся.
Я склонил голову, выражая уважение, после чего тихо спросил:
— Зачем вы хотели меня видеть?
— Я недавно говорил с твоим сольханом, — ответил Старейшина, облокотившись на дунду, и его низкий голос прозвучал как-то угрожающе. — Он многое мне рассказал, и я решил, что тебе нужно подыскать занятие. — Лучни-йар указал рукой на лежащий рядом с ним лучень. — Я слышал, ты умеешь на нём играть, почему бы тебе не развить это умение?
— На музыкальных инструментах могут играть только сольханы и Старейшины, — напомнил я про негласное правило.
Никто не знает, когда оно появилось и кем было предложено. Казалось, так было всегда, просто юные солнечники больше любили танцевать.
— Можно же сделать исключение, — Старейшина лукаво подмигнул мне, и я в который раз подумал о том, что он совсем не похож на того, кто прожил больше тысячи солнц.
Никому не был известен достоверный возраст Лучни-йара, в том числе и ему самому. После того как минула тысяча солнц, солнечник просто-напросто перестал их считать.
В отличие от остальных долгожителей, он был близок к народу Солнца и любил проводить время вместе с младшими братьями, в то время как его сверстники предпочитали сидеть в узком кругу, не выходя за пределы Сияющей Общины — самого высокого лучедома.
Когда же они всё же выходили, у всех солнечников начинались проблемы. К лонерисам были слишком завышенные требования, а сольханов отчитывали за то, что они плохо воспитывают младших братьев.
Однако, как бы ни вели себя мои братья, большая часть гнева Старейшин доставалась именно мне.
Единственный, кто относился ко мне по-доброму, был Лучни-йар. Мне порой казалось, что он просто не замечает большинство моих проступков.
— Ну так что? — спросил Старейшина, когда молчание затянулось.
— Хорошо, — я медленно прошёл к Лучни-йару и, присев рядом с ним, взял в руки лучень. — Я могу попробовать сыграть, но я брал его в руки всего пару раз…
— Я не жду от тебя чего-то совершенного, — засмеялся Старейшина, слегка хлопнув меня по спине. — Понятное дело, что никто не рождается с лученем в руках, всему нужно учиться. У тебя есть желание овладеть игрой на нём, и этого более чем достаточно.
Я сжал пальцами основание лученя.
Оба раза я без разрешения брал музыкальный инструмент и играл на нём исключительно в своем лучедоме, когда рядом никого не было. Один раз за этим занятием меня поймал мой сольхан, но больше никто не мог знать… Неужели он разболтал всё Лучни-йару?
Мне стало неловко под многочисленными взглядами моих братьев, которые с любопытством взирали на меня. Жёлтые, золотые, оранжевые, коричневые радужки…
Я посмотрел на Старейшину. Его внешность сильно выделялась среди остальных. В отличие от большинства солнечников, у Лучни-йара были тёмно-русые волосы, стянутые в хвост, тёмная, загорелая кожа, без золотистого оттенка и карие глаза.
— Кажется, он испугался, — сказал кто-то из братьев.
Я резко повернул голову, но так и не понял, кто из них посмеялся надо мной.
Решив более не давать повода для насмешек, я смело поднял лучен и, зажав его край губами, дунул в него. Мои пальцы стали быстро перебегать по его основанию, закрывая то одно, то другое маленькое круглое отверстие. Старейшина довольно улыбнулся, услышав тягучую мелодию лученя, которая после стала более энергичной и быстрой.
Братья замерли, словно не ожидали, что у меня и впрямь получится.
Лучни-йар пару раз хлопнул в ладоши, после чего принялся играть на дунде. Звук лученя соединился с ритмичным постукиванием, превращаясь в задорную музыку, услышав которую, невозможно было усидеть на месте.
Братья поднялись и пустились в пляс, забавно размахивая руками. Это был наш танец, никакого другого мы не знали.
Солнечники просто скакали по площади, беспорядочно дёргая ногами и руками в такт музыке. Белая, оранжевая, жёлтая одежды замелькали перед моими глазами.
Мгновение, и братья, схватившись за руки, закружились по площади имитируя круглое Солнце.
— Будешь играть со мной каждый седьмой восход? — вдруг спросил меня Лучни-йар перекрикивая музыку.
Так вот, значит, что. Мой сольхан не просто так поведал обо всём Старейшине, он хотел, чтобы тот тоже присматривал за мной и направлял мою энергию в нужное дело.
Я склонил голову на бок, продолжая играть на лучене. Мне нравилось этим заниматься, именно поэтому я тайком учился. То, что сам член Сияющей Общины предложил мне играть вместе с ним — было честью, я просто не мог отказаться.
Спустя некоторое время я кивнул, молчаливо выражая свое согласие. Лучни-йар расплылся в довольной улыбке, после чего обратил свой взор на танцующих.
* * *
Не знаю сколько минуло времени, но закончили мы играть только тогда, когда танцующие выдохлись и устало расселись полукругом возле Старейшины, а некоторые и вовсе ушли.
Я аккуратно положил лучень на землю справа от себя. Для меня музыкальные инструменты не были просто способом развлечься. Когда я играл на лучене, то вкладывал в него всю свою душу, все свои чувства… Я относился к нему так, как остальные братья относились к Книге Солнца. Вот только для меня последняя не имела значения.
Лучни-йар буквально светился, явно довольный происходящим. От его внимательного взгляда не укрылось и то, как бережно я относился к лученю.
— Встретимся через семь солнечных восходов, — произнёс Старейшина, обращаясь ко всем, кроме меня.
Меня он едва заметно держал за край одеяния, видимо, чтобы я и не думал куда-то уходить.
Солнечники все как один склонили головы, после чего покинули площадь.
— Вы хотели поговорить со мной? — осведомился я, как только все скрылись в лучедомах.
— Скажи, почему ты так трепетно относишься к музыкальным инструментам? — спросил Лучни-йар с плохо скрываемым любопытством.
— Ну… наверное, потому что через них можно выразить свои чувства, — протянул я, немного удивлённый такому вопросу. — Мне нравится играть на них и заполнять мир чудесными звуками.
— Должно быть, ты слишком много времени проводишь возле Ока. Смертные тоже любят выражать чувства через музыку.
Мои брови невольно сдвинулись к переносице, хмуря лицо. Почему член Сияющей Общины произнёс это с такой печалью?
— Разве это запрещено? — взволнованно спросил я, вглядываясь в его лицо.
— Нет, но это не желательно, — качнув головой, ответил Лучни-йар. — Видишь ли, тот мир отличен от нашего, и смертные, что населяют его, живут по совершенно иным законам. Ты не должен равняться на них.
Я не равнялся. Но мне нравилась их свобода.
Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 52
