выглядит смущенным.
— Не совсем.
— Нет? — Я покачиваю Ками на руках. — А где же мама?
— Она… не присутствует в ее жизни, — говорит Сайрус через мгновение.
— Ох. Значит, отец? Он, по крайней мере, должен был оставить ей подгузники. — Я похлопываю Ками по маленькой попке. — Эти даже не подходит ей как следует. — Проходят несколько секунд тишины, и я поднимаю на них взгляд. — Ребята? Отец?
Никто не отвечает.
Я хмурюсь.
— Извините, это трудный вопрос?
Джек и Сайрус обмениваются напряженными взглядами. Себастьян стискивает зубы, не встречаясь со мной взглядом.
Ужас пробегает по моему позвоночнику, когда я смотрю на их виноватые лица. Что-то не так. Я выпрямляюсь, мой голос становится резче.
— Чей это ребенок?
Джек вздыхает, проводя рукой по волосам.
— Если честно, Бет, мы не совсем уверены.
ГЛАВА 3
БЕТ
Шок пронзает меня насквозь. Автоматически я крепче сжимаю Ками, делая шаг к входной двери.
— Прошу прощения? — Мой голос звучит на октаву выше, чем обычно. — Вы не уверены?
— Ага, — протягивает Сайрус. — Боюсь, мы понятия не имеем кто отец.
Я смотрю на него, мысли проносятся со скоростью несколько миль в минуту, а он просто улыбается, сверкая ямочками.
Как же мне повезло. Я наконец-то знакомлюсь со своими великолепными соседями, а они оказываются психопатами, которые крадут детей.
— Извините, вы украли этого ребенка? — недоверчиво спрашиваю я. Улыбка тут же сползает с лица Сайруса.
Глаза Джека расширяются, и он делает шаг вперед.
— Нет! Нет! Один из нас определенно ее отец. Мы просто… не знаем, кто именно.
Двое других кивают, будто это вполне разумное объяснение, а не абсолютное безумие.
— Точно. Да. Хорошо. — Медленно отодвигаясь, я поворачиваюсь к двери. — Я звоню в полицию.
— Дерьмо, — ругается Сайрус.
Джек вскакивает, двигаясь, чтобы преградить мне путь к выходу.
— Пожалуйста, нет! Черт. Я знаю, что это выглядит подозрительно, но я клянусь, мы говорим правду.
— Уйди с моего пути, — говорю я дрожащим голосом. — Сейчас же.
Он неохотно соглашается, проводя рукой по своим растрепанным светлым волосам.
— Я не ожидал, что все пройдет таким образом.
— А чего ты ожидал?! — спрашиваю я. — Чтобы я вошла, обнаружила, что вы стоите здесь с чьим-то ребенком, и сказала: «Все в порядке, давайте забудем об этом»?
— Мы не лжем, — настаивает Джек. — Она определенно принадлежит одному из нас.
— Ну, мы почти уверены в этом, — исправляется Сайрус. — Судя по датам, все сходится. — Он ерзает на диване, похлопывая по подушке рядом с собой. — Не могла бы ты, пожалуйста, сесть и позволить нам все объяснить? — уговаривает он.
Я зажмуриваю глаза и делаю глубокий вдох через нос.
— Я не собираюсь садиться, — выпаливаю я. — У вас есть ровно пять секунд, чтобы сказать мне, каким чертом этот ребенок оказался с вами.
Сайрус и Джек обмениваются беспомощными взглядами.
— Это довольно длинная история, — начинает Джек.
— Сократи ее. — Мой голос тверд.
Обычно я не такая. Я вообще довольно застенчивый человек. Не думаю, что когда-либо в своей жизни была так груба с совершенно незнакомыми мне людьми, но я не собираюсь пренебрегать безопасностью ребенка.
Третий мужчина встает. Себастьян. Мое сердце начинает биться быстрее, когда он поворачивается, встречаясь со мной взглядом.
Он… выглядит устрашающе. Все в нем острое и угловатое. Он одет в сизо-серый костюм, накрахмаленную белую рубашку и тонкий галстук, аккуратно завязанный на шее. Его медно-каштановые волосы аккуратно уложены, светло-серые глаза холодны и суровы, а жесткое, скульптурное лицо выглядит так, словно оно высечено из камня.
Единственное, что смягчает выражение его лица, — это рот. Его губы полные и розовые, почти надутые, когда он подходит к кофейному столику, кладя руку на автокресло.
— Сегодня утром нам позвонил портье, — говорит он. У него кристально чистый и резкий голос, как у диктора новостей Би-би-си. — Он был в ярости. Кричал и ругался на нас по телефону. Мы не могли понять, в чем дело, поэтому спустились в холл. — Он поворачивает автокресло, и я вдруг замечаю подарочную бирку, привязанную к ручке. На обороте фломастером нацарапано «кв. 5А». Меня тошнит. — Кто-то оставил автокресло на пороге здания, — мрачно говорит он. — Внутри была Камилла, пакет с подгузниками и ее свидетельство о рождении.
Я в полном ужасе сжимаю Ками еще крепче. Она начинает жевать мое платье.
— Пожалуйста, пожалуйста, скажи мне, что ты шутишь.
— Нет. — Он берет сложенный листок бумаги и протягивает его мне. — Там было еще и это.
Я смотрю на бумагу так, словно она может взорваться. Медленно я перекладываю Ками на одно бедро и тянусь к бумаге, разворачивая ее.
Это записка, написанная дрожащим почерком, так похожим на детский:
Мальчикам из квартиры 5А.
Поздравляю. У вас есть ребенок. Это Камилла (Ками). Ей шесть месяцев. Пожалуйста, позаботьтесь о ней. Она принадлежит одному из вас.
Я пыталась вырастить ее сама, но больше не могу. У меня неприятности из-за торговли и хранения наркотиков, из-за чего моя семья отправляет меня на реабилитацию.
Я плохая мать. Теперь она ваша. Я знаю, вы будете к ней также добры, как и ко мне.
Простите, что я вам не рассказала сразу.
Аниша.
Я медленно опускаю записку на стол.
— И вы знаете эту женщину? Анишу?
— Очевидно, в библейском смысле, — небрежно говорит Сайрус. — Мы не знали ее достаточно хорошо, чтобы понять, что она будет изображать Дамблдора и оставит беззащитного ребенка на пороге вместо того, чтобы, например, позвонить в дверь и отдать ее нам лично. Но, да, мы были с ней довольно хорошо знакомы.
— Мы понятия не имели, что она наркоманка, — вмешивается Джек. — Может быть, она начала употреблять наркотики только после того, как мы перестали встречаться. Или, может быть, она очень хорошо это скрывала. Но она явно вышла из-под контроля с тех пор, как забеременела.
Мои брови, вероятно, скрыты в линии роста волос.
— Хочешь сказать, что вы, три соседа по комнате, спали с одной и той же женщиной в течение, скольки, месяца? Пары недель? Это было какое-то соревнование или что-то в этом роде? Разве это не было неловко?
— А, — говорит Сайрус, выражение его лица разглаживается. — Я понял, где ты запуталась. Видишь ли, мы спали с ней одновременно. — Он делает паузу. — Огромное количество раз.
— Ты серьезно? — Все трое мужчин кивают. Лицо Джека говорит все за него, он краснеет, как пожарная машина.
— Это то, чем мы занимаемся, — признается он. — Время от времени.
— Оу. — Я обдумываю это. — Это… на самом деле имеет гораздо больше смысла. Да.
— Подумай, — говорит Себастьян. — Если бы мы похитили ребенка, мы бы не стали
