— Дьявольское число…
— Не впадай в мракобесие, Ярослава! — прошипела Маруська.
Странно было услышать подобные слова именно от Маньки, потому что именно она время от времени впадала в странный религиозный экстаз: ходила в церковь, говорила о царствии небесном, сокрушалась о неправедной жизни, критиковала Игната и все время порывалась «с завтрашнего дня жить в согласии с Господом». Однако аскеза, необходимая для сего действа, являлась для Маруськи неподъемной ношей. В связи с этим вопрос приобщения подружки к святой жизни постоянно откладывался, но всевозможные приметы типа черной кошки, пустых ведер, рассыпанной соли и прочего «мракобесия» ею чтились свято. Однако сейчас почему-то нехорошее сочетание цифр Маню не впечатлило, зато на меня табличка с дьявольским номером действовала угнетающе. Мне бы уйти, прислушаться к своему внутреннему голосу, а не к голосу Маруськи…
Слева от двери висела такая же латунная табличка, сообщавшая, что здесь в поте лица трудится господин Завалов Михаил Феликсович, координатор и продюсер игровых программ одного из ведущих телеканалов.
— Это он! — радостно пискнула Маня и, не удосужившись постучать, распахнула дверь: — К вам можно?
Даже если бы из-за двери ответили отказом, Маруська все равно вошла бы: она была близка к цели, и остановить ее не смог бы даже торнадо. Из кабинета донесся малоприятный фальцет, который с одинаковым успехом мог принадлежать как мужчине, так и женщине.
Обладателем мерзкого фальцета оказался все-таки мужчина, причем весьма отталкивающей наружности: упитанный тип с остатками сальных волос, обрамляющих обширную плешь, с маленькими, бегающими глазками за стеклами очков в золотой оправе и жирными мокрыми губами. Скажу честно, более противного человека лично мне видеть не доводилось.
— Вы господин Завалов? — подозрительно осведомилась Маня.
— Это я. А вы…
— Да, это мы, — как-то слишком торопливо подтвердила подруга, бросив затравленный взгляд в мою сторону. У меня сразу возник прежний вопрос: что за волшебное слово шепнула Маруся?
Далее события развивались согласно расписанному Маней сценарию. Господин Завалов выскочил из-за стола (у него оказались удивительно короткие и толстые ноги, а брючный ремень едва угадывался под объемным животом). «На кого же он похож»? — озадачилась я мучительной мыслью.
— Чай? Кофе? Сок? Коньяк? Виски? Шампанское? — затараторил Завалов, так интенсивно потирая руки, словно хотел добыть огонь трением.
«Батюшки, да ведь это живой Чичиков»! — осенила меня внезапная догадка, отчего я украдкой захихикала.
Завалов-Чичиков как-то странно и немного нервно дернул толстой щечкой, затравленно посмотрел в мою сторону и уселся обратно за свой стол:
— Слушаю вас внимательно.
Я не знала, что говорить, поэтому дала себе слово молчать, предоставив Маруське вести переговоры самостоятельно.
— Видите ли, уважаемый Михаил Феликсович…
— Просто Михаил, — растянул толстые губы в неискренней улыбке телевизионщик. Улыбка получилась неприятная настолько, что меня даже слегка передернуло. Слава богу, никто этого не заметил. Манька тем временем очень коротко и ясно изложила суть дела:
— Мы хотим принять участие в проекте «Амазонки».
Завалов, кажется, слегка растерялся от подобного заявления:
— Простите? Я что-то не понял…
— Все вы прекрасно поняли, Михаил Феликсович. Не стоит ломать перед нами комедию и не стоит отказывать. Я сейчас обрисую ситуацию. Как вам уже сообщил бдительный сторож в милицейской форме, мы пришли по делу Штейна, убитого пару недель назад. Нам известно, что у вас в связи с этим убийством масса проблем, и самая, пожалуй, неприятная та, что в любую минуту вместо этого добротного кабинета вы можете оказаться в очень неуютной тюремной камере в компании с матерыми уголовниками. Ужасная перспектива, правда? — подруга сочувственно вздохнула.
На Завалова-Чичикова было больно смотреть. Упругие прежде щечки обвисли, как у шарпея, румянец с них сошел, уступив место неестественной желтизне, толстые губы мелко дрожали. Маруську, видно, вполне удовлетворила реакция дядьки на ее слова. Она кивнула и продолжала:
— Кроме того, нам также известно, что вы предлагали некоему майору, ведущему дело Штейна, взятку. Не деньгами, нет. Вернее, деньгами, и довольно большими, но… чуть позже. Через месяц. Вы предложили жене, сестре, приятельнице майора — нужное подчеркнуть — принять участие в игровом проекте «Амазонки». Причем победа, а соответственно и денежный приз, гарантирована. Блестяще, господин Завалов! Очень тонкий ход. Вам и делать-то ничего не надо, просто вписать имя новой участницы в состав группы, и все. Деньги выплачивает спонсор, с вашей стороны затраты минимальные. Однако, как ни крути, а это все-таки взятка… Не повезло вам с майором — честный мужик попался, да еще пригрозил новым сроком.
— Вы кто? — собираясь немедленно скончаться от страха, одними губами спросил Завалов. В глазах его плескался неподдельный ужас.
— Мы ваша счастливая карта! — радостно воскликнула Маня. — Ваш единственный шанс не угодить за решетку. И всего-то за 25 миллионов рублей. Причем, прошу заметить, не из вашего кармана. Ну, господин Завалов, соглашайтесь!
«Что она городит?!» — паниковала я в душе, слушая Маруську и испуганно озираясь. Мне казалось, что в кабинете понатыкано «жучков» в несметном количестве и что сию минуту сюда ворвутся ребята из ОМОНа, чтобы арестовать нас вместе с несчастным Заваловым.
— Что я должен делать? — немного оправившись от первоначального шока, вновь заговорил Михаил Феликсович.
— Ничего особенного, просто отправить нас на остров в числе участниц проекта. С гарантированным выигрышем, разумеется. В свою очередь, мы обещаем, что в камеру вы не попадете. Как вам нравятся такие условия? Только не говорите, пожалуйста, что состав участниц уже сформирован, утвержден или чего-нибудь подобное. Это не катит. Ну же, соглашайтесь, Михаил Феликсович! Вряд ли вам второй раз сделают подобное предложение. К тому же у вас не так много времени: завтра вас вызовут на допрос и…
— Согласен! — выдохнул Завалов и с силой дернул воротничок рубашки, словно красивый стильный галстук сдавливал ему шею. — Давайте ваши паспорта…
Как под гипнозом я достала из рюкзачка паспорт. Манька со счастливой улыбкой протянула свой. Несколько секунд Михаил Феликсович с немым страхом смотрел на бордовые книжечки, потом схватил их в руки и ринулся к выходу. Уже с порога, стоя одной ногой в коридоре. Завалов крикнул:
— Там в шкафу, на полочке, все для чая-кофе. Ну, и остальное, если желаете… Я вернусь минут через двадцать, займите себя чем-нибудь!
Едва за хозяином кабинета закрылась дверь. Манька подскочила к заветному шкафчику и принялась там хозяйничать. Я наконец получила возможность высказаться.
— Ты чего творишь, змеюка подколодная?! Смерти нашей преждевременной хочешь, гангрена убогая?! Что ты наговорила этому типу? Как могла от имени милиции, от имени страшно произнести кого обещать свободу Завалову?! Да еще в обмен на наше участие в проекте. Ты же его шантажировала. Мария! Господи, я даже боюсь подумать о последствиях… — в полном отчаянии я схватилась за волосы и застонала.
