почти в экстремальных танцевальных условиях.
В седьмом классе к нам пришел новый преподаватель по физкультуре – Георгий Леонидович, который организовал секцию туризма и спортивного ориентирования. Мы ходили в походы, в том числе многодневные, участвовали в соревнованиях. В один из походов, на плато Бермамыт, со мной пошли мама и младший брат. Наверное, в это время у меня и стала зарождаться любовь к горам и приключениям – все благодаря походам.
3. Институт или университет?
Наша школа была с лингвистическим уклоном, и при окончании учебы с золотой медалью можно автоматически поступить в Пятигорский лингвистический институт. Поэтому один вариант поступления у меня уже был. И можно было попробовать что-то еще. Моя подруга Алина предложила поехать вместе с ней в Москву: она собиралась поступать в Энергетический институт. Поскольку я хорошо владела математикой после моего школьного прыжка из класса в класс, я подумала, а не связать ли мне с математикой свое будущее. По крайней мере, на первые пять лет. Вторым вариантом стал экономический факультет МГУ, просто так, без всяких определенных целей и даже без особого желания. Мне скорее подругу не хотелось подводить, и я решила составить ей компанию в Москву.
Первый экзамен был по математике. Я не особо волновалась – в рамках школьной программы отлично знала предмет. Но тут даже немного удивилась от предложенных заданий – школьная программа ни в какое сравнение с ними не шла. В общем, экзамен я провалила… Выдохнула и с чувством выполненного долга спокойно отправилась домой, подругу поддержала, одну не бросила, в Москву доставила.
Так в 1991 году я стала первокурсницей Пятигорского государственного лингвистического института. В институте у меня был экспериментальный факультет под названием ФАП – факультет английского языка и психологии. Можно было сразу две профессии получить.
К тому же мне очень нравился сам процесс занятий. Плюс у нас был дополнительный клуб по психологии. По итогу у меня два диплома – по психологии и английскому языку.
Перед первым курсом нас отправили в колхоз. Но не на картошку, как это обычно было, а собирать виноград, где-то под Ставрополем. Коллектив у нас сложился надежный и трудовой, и винограда мы наелись на несколько лет вперед. А потом рухнул СССР, и студентов перестали отправлять в колхозы. Мы были последними, кто получил такой полезный и веселый опыт.
Надо отметить, что у нас в институте была секция альпинизма. Моя подруга, Светлана Василевич, предложила туда сходить. Руководителем секции был Александр Викторович Гребенюк, который, несмотря на полный развал в стране в 1992–1993 годах, продолжал вести свою секцию на голом энтузиазме.
Вспоминает Александр Гребенюк, первый тренер Людмилы[8]:
«Тема гор увлекла меня еще в далеком детстве. Я перечитал огромное количество литературы, которая в ту пору была доступна в магазинах и библиотеках, собрал свою собственную коллекцию книг, посвященных горам и восхождениям. Очень хотелось стать альпинистом.
С учителями мне очень повезло. Это были товарищ и друг Сергей Чуенко, сильнейший альпинист того времени, и наш сенсей, Дамианиди Иоанн Георгиевич, почетный мастер спорта по альпинизму. Они по-разному подходили к горам, по-разному относились к людям, которые хотели ходить в горы. И если Сергей, будучи амбициозным спортсменом, ориентировался в первую очередь на спортивные достижения, у Иоанна Георгиевича подход был иной – как привлечь, задержать, показать, приобщить к этому великому делу – горам и альпинизму – как можно большее количество людей. И вот Сергей и Иоанн Георгиевич сделали, в общем-то, то, благодаря чему потом почти 500 человек прошли через нашу секцию в клубе.
Несмотря на регулярные занятия альпинизмом, крутого спортсмена из меня не получилось. Я всегда был устойчивым «второразрядником», что позволяло мне регулярно ходить в горы, выезжать в разные места у нас на Кавказе и доставляло несказанное удовольствие. И в то же время я чувствовал, что мне нравится делиться красотой гор, водить людей туда, где мне самому уже довелось побывать, и, наверное, это сыграло решающую роль, когда я впоследствии организовал секцию, а затем и спортивно-альпинистский клуб.
В 1985 году после командировки в Германию, где я получил очень серьезную травму, я устроился работать в Пятигорский институт иностранных языков. Мне нужно было найти не очень тяжелую физическую работу. Я два года боролся со своей травмой, и горы, которых мне так не хватало все это время, снились мне чуть ли не каждый день. И потому я стал думать, как совместить работу и любимое занятие. Так зародилась секция альпинизма при Пятигорском лингвистическом институте.
К концу 1980-х – началу 1990-х годов у нас в секции сложился уже достаточно устойчивый коллектив. Кроме того, на Кавминводах подрастало новое поколение амбициозных спортсменов, было много кандидатов в мастера спорта, осваивался альпинистский Архыз. Мы также принимали участие в наших традиционных майских альпиниадах, которые мы ждали с нетерпением целый год.
В 1990-е годы в этом направлении начался спад, и нашей секции одной из немногих удалось пережить трудные времена, продолжая функционировать, как и прежде. Мы продолжали достаточно регулярно ходить в горы. Это отмечали и наши старшие товарищи, это отражалось в статистике, в некоторых научных статьях, которые были посвящены состоянию и развитию экстремальных видов спорта и туризма, в том числе на Кавказе.
В 1991 году в нашей секции появилась первокурсница Людмила Коробешко. Так началась ее история и ее жизнь, связанная с альпинизмом».
Мы начали с тренировок на местности. Наш институт находился на склонах горы Машук высотой около 1000 метров. А сам Пятигорск – на 500 метрах. Вот этот перепад высот метров 400–500 мы пробегали вверх и вниз. А в теплые дни выезжали на Спартаковские скалы и там, на небольшом скалодроме, учились элементам скалолазания.
Особенно выделялись сестры-двойняшки – Маша и Настя Бесогоновы. Они были физически сильнее многих парней, и очень часто именно они несли самые тяжелые грузы, помогали менее опытным участникам и шли первыми на технических маршрутах.
В этот непростой период для страны в целом и альпинизма в частности в клубе сложилась весьма нестандартная ситуация: девушки явно превалировали над юношами и по количеству, и по физическим характеристикам, и по серьезности отношения к самому занятию альпинизмом.
Я часто вспоминаю Машу и Настю и словно вновь вижу их на горной тропе, с тяжелейшими рюкзаками, за которыми и девушек не рассмотреть. Но если они оборачиваются, то на их лицах появляется неизменная улыбка, а глаза светятся от безусловного, абсолютного счастья… Да, забыла упомянуть, что вижу
