а потому, что это сделали их смартфоны.
Возможно, не стоит удивляться, что иногда телефоны отдают приказы правоохранителям. В конце концов, мы все так живем. Но за день до поездки с лейтенантом Каррильо я провел некоторое время с его начальником Энтони Эмброузом, руководителем отдела общественной безопасности Ньюарка. (Мэр Ньюарка Рас Барака объединил городскую полицию, пожарную и аварийную службу в одну структуру, которую теперь возглавляет Эмброуз.)
Большой, лысый, широкоплечий, с типичным говором уроженца Джерси, Эмброуз идеально подходит на эту роль. Он поступил на работу в полицейское управление Ньюарка в 1986 году. Как он сам объяснил, в те времена единственное, что можно было компьютеризировать, это бензиновый насос на заправке. Полицейские вели учет своих действий в служебном журнале при помощи шариковой ручки. Диспетчеры записывали задания на картонных карточках, которые затем хранились три года. Чтобы обозначить место происшествия, офицер втыкал в настенную карту канцелярскую кнопку и подкрашивал ее: красный цвет означал убийство, черный – грабеж.
Эмброуз рассказывает об этих подробностях с ироничной нежностью, но без ностальгии. По его словам, переход к цифровой информации и хранению облегчает работу полиции: с помощью компьютера можно отлично вести записи, вычерчивать схемы преступлений и определять координаты транспортных средств. Он добавил: в прежние времена сбор досье на жертву убийства, включая не только имя, адрес и возраст, но любые аресты, приговоры и задержания, а также известных сообщников и членов семьи, занимал пару добрых дней. Теперь вся эта информация доступна по одному щелчку мыши на планшете офицера или встроенном автомобильном компьютере.
И все же, по его словам, в итоге большинство полицейских просто обслуживают компьютер. Полиция перестала действовать на упреждение. Системы GPS отслеживают движение офицера. Компьютеризированная диспетчерская служба фиксирует, что он делает и как долго. Поскольку отслеживается, записывается и оценивается каждая минута и каждый шаг, сотрудники полиции вряд ли станут тратить неструктурированное время на то, чтобы пройтись по своему району и ближе познакомиться с людьми.
Трудно определить, как прекращение этой практики влияет на уровень преступности – ведь несостоявшиеся разговоры подсчитать или измерить невозможно. Но стоит хотя бы поинтересоваться, что именно мы теряем, когда учреждение живет и умирает по одной и той же шаблонной схеме. После одного судебного постановления о неконституционности политики в сфере задержания и обыска Управление полиции Нью-Йорка (NYPD) выпустило новые инструкции, которые позволяли показывать ожидаемую положительную статистику[9]. Это, конечно, не аргумент против технологий, но показывает их ограниченность.
Есть и другие ограничения, которые стоит учитывать. ShotSpotter можно похвалить за многое. Информация о выстрелах слишком часто теряется. Периодически стрельба происходит в пустынных местах, и ее никто не слышит, а тот, кто все-таки слышит, ожидает, что в полицию позвонят другие. Может быть, люди, слышавшие выстрел, не привыкли доверять полиции и поэтому ни о чем не сообщают. Возможно, они опасаются возмездия. Но никто не хочет жить в районах, где часто происходит насилие с применением огнестрельного оружия. Если ShotSpotter может помочь в поимке преступников, которых иначе бы не поймали, – он служит добру, верно?
Но если мыслить шире? Что может произойти, когда полицейских направляет не командир и не звонок озабоченного гражданина, а частная компания, использующая запатентованную технологию? Если бы мы спросили офицеров, сканировавших кладбище, почему они там находятся, они ответили бы: нас прислал телефон. Что это означает для подотчетности и автономии правоохранительных органов? Возможно, жители всех девяноста городов, где используется ShotSpotter, вполне могут делегировать некоторые диспетчерские решения от самих полицейских непрозрачному алгоритму обнаружения выстрелов, предлагаемому коммерческой компанией. Но есть вероятность, что у граждан другое мнение. И в этом случае они заслуживают, чтобы им дали слово.
* * *
Рассмотрим еще одну технологию раскрытия незарегистрированных преступлений – службу мониторинга, предлагаемую компанией Росса Макнатта Persistent Surveillance Systems. Эта технология родилась на полях сражений в Ираке как способ выявления людей, которые устанавливали самодельные взрывные устройства для убийства американских солдат.
Макнатт, возглавивший Центр быстрых разработок при ВВС США, установил камеры на дроны и облетел ими город Эль-Фаллуджа, записывая увиденное. Если вам двадцать или тридцать лет, у вас может не быть никаких особых ассоциаций с иракским городом Эль-Фаллуджа. Но те, кто помнит начало катастрофического вторжения Америки в Ирак после терактов 11 сентября 2001 года, не забыли и ожесточенных боев за контроль над этим городом.
«Мы увидели, как взрывается бомба, – объяснял мне Макнатт, – проследовали за людьми, которые ее заложили, и вернулись в прошлое, чтобы посмотреть, откуда они взялись. Мы существенно помогли установлению мира и стабильности в Эль-Фаллудже».
Когда Макнатт вышел на пенсию, он решил использовать эту технологию для раскрытия убийств в Америке. Он рассудил, что большинство убийств остаются нераскрытыми, зачастую по причинам, о которых я упоминал выше. Всевидящее небесное око позволило бы полиции видеть больше. Степень ее информированности больше не зависела бы от бдительности граждан. Это дало бы полицейским машину времени: они могли бы увидеть убийство, а затем отмотать видеокадры назад, чтобы выяснить, откуда взялись убийцы.
Хотели бы, чтобы такая технология летала над вашим городом? А над вашим районом? А если она летает не над вами, а над другим городом, который вы давно не посещали из-за высокого уровня преступности? Кто решает, над чьими домами будет летать дрон? Есть ли у жителей право голоса? И если да, как сопоставить их желания с желаниями остальных горожан?
Правила, регулирующие использование, просмотр и хранение отснятого материала, – насколько они строгие? Действительно ли мы хотим создать именно такой прецедент? Сегодня на кадрах Макнатта люди выглядят как неразличимые точки, но что произойдет, когда камеры станут лучше или дроны полетят ниже? Точки превратятся в узнаваемых людей. Что произойдет, когда в городе появится начальник полиции с хорошо скрываемой мстительной жилкой и захочет преследовать тех, кто его критикует? Может ли полиция использовать эти дроны для отслеживания и записи акций против жестокости полиции и за общественную безопасность, а затем направить машину времени на протестующих: а не сделали ли они в прошлом что-либо, заслуживающее ареста?
Все эти вопросы можно свести к одному фундаментальному, о котором вы должны помнить, читая эту книгу: какой объем государственного надзора вы готовы терпеть ради общественной безопасности?
Это непростые вопросы, и со временем они не станут проще.
* * *
«Мы уверены, что можно обезвреживать рецидивистов в самом начале их карьеры, – сказал мне Макнатт. – Если остановить преступника после того, как он выстрелил в первого человека, а не в десятого, можно спасти многих людей. Мы снижаем уровень насилия, раскрывая преступления, которые иначе было бы невозможно раскрыть. И, раскрывая, показываем, что система работает:
