что это кажется маловероятным.
Мы идем рядом с Эриксом, который ведет нас через пять домов. У меня сводит живот, когда вижу трупы на улице. Я не знаю этих людей лично, но это не мешает мне переживать. Единственное, что замечаю, все они мужчины разного возраста.
В нашем районе живут в основном пожилые пары, которые вышли на пенсию еще до того, как здесь построили колледж. Однако после он стал местом, где студенты в целях экономии подыскивали себе соседей по комнате и жили вне кампуса. По мере того, как я смотрю на место назначения, ко мне подступает тошнота.
В этом доме живут четыре молодые женщины. Это не может быть совпадением, что только женщины, похоже, являются мишенью для ялатов. А может, я просто делаю поспешные выводы.
Мое сердце громко стучит в груди, и я мысленно готовлюсь к тому, что нас может ждать внутри, когда мы входим в парадную дверь. Брэкстон отпускает мою руку и направляется к лежащей на полу девушке, ее рука согнута под неестественным углом. Даже если бы я не была студенткой биологического факультета, хорошо разбирающейся в анатомии человека, то все равно поняла бы, что рука серьезно вывернута.
Девушка бессвязно шепчет какие-то фразы, мотая головой туда-сюда, и я могу только представить, какую боль она испытывает. Опустившись на колени по другую сторону от Брэкстона, беру ее здоровую руку в свою. Она смотрит на меня широко распахнутыми глазами, ее бормотание становится все более учащенным.
— Привет, — мягко произношу я. — Мы здесь, чтобы помочь тебе. Теперь ты в безопасности. — Я не знаю эту девушку, но видела ее раньше во время одной из моих многочисленных поездок в кампус и обратно.
Брэкстон достает из небольшого ранца несколько инструментов, и все они мне незнакомы. Первым делом он берет пузырек с каким-то лекарством и наполняет им похожий на пистолет металлический шприц. Он приставляет устройство к шее пациентки и нажимает на курок, при этом устройство издает небольшой шипящий звук. Эффект мгновенный. Девушка перестает двигаться, а ее веки опускаются, по мере того как она делает глубокий вдох.
Пока Брэкстон перехватывает ее раненую руку и вправляет ее в правильное положение, поглаживаю ее по ладони. Девушка не вздрагивает, и я радуюсь, что ей не больно, потому что перелом выглядит очень серьезным. Когда кости вправлены на место, Брэкстон берет что-то похожее на алюминиевую фольгу и обматывает руку. Я понимаю, что он не относится к пациентке, как к тарелке с остатками пищи, но выглядит это примерно так.
— Для чего это нужно? — спрашиваю я, указывая подбородком на фольгу.
— Это высвобождает тепло, которое сплавит кость вместе и ускорит процесс заживления.
С благодарностью киваю. — Отлично.
Он хмурится, но ничего не отвечает. Закончив помогать пациентке, Брэкстон встает. — Эрикс, отнеси раненую женщину на корабль, и как только положишь ее в медицинский отсек, возвращайся и ищи других. Но действуй быстро. Я уверен, что командир захочет улететь как можно скорее.
— Сэр, — отрывисто кивает Эрикс.
— А что насчет трех других женщин, которые живут здесь? — спрашиваю я, медленно поднимаясь на ноги.
Брэкстон и Эрикс обмениваются взглядами, а затем обращают свои неоновые взоры на меня. Эрикс подхватывает девушку и уходит, оставляя нас с Брэкстоном наедине.
— Ялаты, должно быть, забрали их, — наконец отвечает он.
— Ты говоришь о людях-аллигаторах, верно?
Брэкстон кивает.
— А женщины где? — спрашиваю я, оглядываясь по сторонам, словно какой-нибудь ялат может выскочить из-за двери или из-за угла. Внутри меня есть маленький проблеск силы, но даже с моим адреналином, начинающим увеличиваться, я все еще не могу получить к ней доступ. Мне кажется забавным, что я никогда не чувствовал ее раньше, но теперь прекрасно осознаю ее присутствие во мне. Энергия не такая сильная, как раньше, и мне интересно, не потому ли это, что ей нужно время для перезарядки. Однако знаю, что моему телу необходим отдых, потому что мне достаточно одного порыва ветра, чтобы упасть.
— Ялаты ищут женщин для воспроизводства, — сообщает Брэкстон.
— Женщин для воспроизводства? — Уперев руки в бедра, я поджимаю губы. — Как мы разводим собак? — Когда Брэкстон кивает, мой взгляд становится темным, а ярость ослепляет меня. — Мы не просто сучки, которых насилуют и используют для размножения! Это отвратительно.
Закрыв глаза, прикусываю язык, чтобы не закричать. Когда теплые руки Брэкстона обхватывают мои плечи, это заставляет меня открыть глаза и посмотреть на него. В его взгляде беспокойство, в глубине которого таится что-то еще, но я не могу понять, что именно. Это проявление беспокойства, а также моя усталость — единственная причина, по которой я не отстраняюсь.
— Я позабочусь о том, чтобы тебе не причинили вреда, — обещает он. — Даю слово.
— Пока ты не планируешь использовать меня в качестве источника размножения, все в порядке.
Что-то мелькает в его взгляде, прежде чем он слегка кивает и опускает руки, чтобы снова взять меня за руку. — Пойдем со мной.
Мы выходим на улицу, и даже комфорт, который я чувствовала раньше в его присутствии, не успокаивает меня. Молодых женщин забирают против их воли и заставляют подчиняться инопланетной расе, намеревающейся использовать их в своих личных целях. Я не могу поверить в это, но отрицать доказательства невозможно. Только мой дом и этот дом подверглись вторжению, и это не совпадение. Я напрягаю мозг, пытаясь вспомнить, есть ли еще молодые женщины в этом районе.
Нет, но Камилла находится четырьмя улицами дальше.
— Помоги мне найти мою подругу, — прошу я, потянув Брэкстона за руку. — Она недалеко отсюда и, скорее всего, станет мишенью для этих пришельцев. Ну, плохих, — бормочу я. Брэкстон тоже инопланетянин, но поскольку он похож на человека, трудно воспринимать его как инопланетянина. Кроме того, он спас меня и помог другой девушке. Это должно что-то значить.
Он обнажает меч. — Веди меня к ней.
— Спасибо.
Я отпускаю его руку и ускоряю шаг. Неужели совсем недавно я бежала трусцой в обратном направлении, и моя жизнь была совершенно нормальной? А теперь я мчусь в неизвестное будущее с незнакомцем рядом. Какая-то часть меня хочет оплакать своих родителей или спрятаться в темном месте и никогда оттуда не выходить, но я не могу. Не сейчас. Поэтому ставлю одну ногу впереди другой, позволяя жару опускающегося солнца и твердости тротуара удерживать меня в настоящем моменте.
— Ее дом синий, слева, — говорю я. — Адрес тринадцать-ноль-восемь. — Мой голос дрожит, и я говорю хрипло, но это не из-за физической нагрузки. Я занимаюсь спортом почти каждый день, и моя кардиограмма просто потрясающая. Нет, я дрожу и
