жены?
Народ всполошился и заинтересованные журналисты быстро обступил нас.
— Михаил, скажите, а правда, что царь решил не отдавать вам Сахалин?
— Правда, что вы не убивали князя Меладзе и Леонтьева?
— Замешан ли в вашей победе ваш будущий тесть, генерал Кутузов?
— Мария, когда свадьба? Вы хотите жениться на графе Кузнецове? Правда, что ваш отец против?
Маша приподняла бровь и с пренебрежением окинула репортершу с ног до головы.
— Откуда у вас такие сведения? Может, стоит направить проверку для выяснения, кто ваши осведомители? А то несете какой-то бред! — гордо ответила она.
— Простите, — раскланялась репортерша и растворилась в толпе.
Я же не знал, как реагировать.
— Михаил, как обстоят дела у вас в роду? Что это за девушки вместе с вами?
Хм… Думаю, на такой вопрос уже можно ответить.
— Эти девушки — официальные рыцари моего рода!
Посыпались вспышки камер. Но тут некоторые начали с удивительной скоростью отбегать в сторону трапа. Кажется, цель, ради которой они собрались, прибыла.
— Александр Сергеевич! По какому делу вы в Красноярске?
— Вас послал лично царь?
— Правда ли, что вы все это время путешествовали?
— У вас был роман с египетской царицей Клеопатрой?
Вот уж не думал, что с нами летел Пушкин. И Лора даже не отследила его… Возможно, он просидел весь полет у себя в каюте, как и мы. Но то, что Лора его не заметила, это, конечно, косяк с ее стороны.
— Стареете, барышня… — подколол я ее. — Уже силенки не те.
— Я тебе щас инсульт сделаю! — угрожающе произнесла моя голубоволосая помощница.
— Так и быть, можешь взять немного энергии из хранилища, — кинул ей ответку.
Пушкин в это время охотно раздавал интервью и фотографировался, ослепляя всех белоснежной улыбкой и размахивая кудрявой шевелюрой. Да и грудными мышцами он иногда поигрывал, чем вызывал восторг у женской части репортеров.
Наконец, от нас все отвязались, и мы уже планировали улизнуть под шумок, как Александр Сергеевич нас окликнул.
— Кузнецов! Миша! Маша! Кутузова!
— Ну блин… — выдохнула Маша и закатила глаза. — Ты с ним еще не знаком… Просто кивай и улыбайся. Он человек очень хвастливый и горделивый.
— Чего же вы, даже не здороваетесь⁈ — с укором произнес он. — Мария, неужели не узнала? Я тебя помню вот такой, — и показал ладонью на уровне пояса.
— Здравствуйте, Александр Сергеевич, как поживает Арина Родионовна?
— О, хорошо, что спросила! — расплылся Пушкин в улыбке. Между тем, фотографы во всю фоткали нас вместе. — Она запустила свой мерч. Кружки с надписями…
— Замечательно, — улыбнулась Маша. — Познакомьтесь, Александр Сергеевич. Михаил Кузнецов. Мой жених, граф и просто хороший человек.
— Хех! Будем знакомы, граф! — протянул он мне широкую руку. — Знавал твоего отца. Хороший был мужик. Простой!
Я пожал его пятерню. Ну конечно же, он попробовал меня просканировать с ног до головы.
— Не стоит этого делать, — улыбнулся я. — Мне тоже очень приятно познакомиться.
Теперь уже мы с Лорой вдвоем насели на него, пытаясь просканировать.
Пушкин сперва удивился, а потом его глаза азартно вспыхнули.
— Простите, но мы спешим, — вырвала мою руку Маша и потащила на выход.
— До свидания! — помахали Александру Сергеевичу мои рыцари и пошли за нами.
— Ты чего, совсем? Это же Пушкин! — зашипела Маша, когда мы сели в машину.
Данила подготовился и приехал за нами на фургончике. Народу много и всех хочется расположить с комфортом.
— И что это должно значить? — удивился я. — Он пытался меня просканировать.
— Ну и дал бы ему это сделать! — фыркнула Маша.
— С чего это? Не слишком ли он наглый?
— Это Пушкин, Миша!
— Да я понял, что это ТОТ САМЫЙ Пушкин, ну и что? Я не понимаю. Что его отличает от Есенина и остальной когорты сильных людей?
— Ой, все! — фыркнула она и отвернулась.
Ну вот, как я и говорил — перемены в настроении. Беременность она такая. Чуть-чуть подольше потупил, и на тебя уже обиделись.
Тут уже и звонок от Звездочета пришел. Как по расписанию, ей богу… Всегда он названивает, когда я появляюсь в его зоне досягаемости.
— Слушаю, Алефтин Генрихович.
— Миша, ты уже в курсе Скарабея? — спросил он с места в карьер.
— Да, слышал.
Судя по тому, что он мне звонил, Звездочет еще не в Дикой Зоне.
— В виду исключительной полезности Алексей Максимович хочет включить тебя в состав моей группы. Ты как?
— А кто еще будет?
— Я, Ермакова, Асая Рей, Белозеров.
Интересная компания, и, может быть, я бы и согласился вступить в их команду, но, как говорится, планы немного другие. Что-то мне подсказывало, что необходимо идти без них.
— Извините, но я еще заеду домой, — наконец, сказал я. — Отправлюсь со своей командой и с питомцами. Скиньте положение Скарабея.
— Понял.
Кажется, у него нет времени на уговоры. Да и он догадывался, что Петр Романов лично способствовал моему участию в освобождении Скарабея.
Когда же мы приехали в Широково, то и тут было чему удивиться. Теперь по улицам ходило больше военных. Это из-за атаки монголов, или они просто чистят город? Давно пора! Конечно я про чистку. Не про монголов.
Что ж, значит, Есенин все же сделал первый шаг. Вопросов об этом человеке стало очень много. Почему Петр спускает ему с рук все, что он делает? Даже сейчас! В тот момент, когда он стал фитилем международного конфликта. И хорошо, что между нами Дикая Зона. Ее в принципе почти невозможно пересечь многотысячной армии. Так Романов ему даже выговор не сделал и не наказал! А просто взял с собой в Австралию!
— Или может, ты не все знаешь, — прочитала мои мысли Лора.
— Может, и так, — кивнул я. — Но подумаем об этом позже.
Сперва мы завезли Машу домой. Девушки также вышли вместе с ней. Все же на время беременности пусть побудут подругами.
Затем мы поехали домой.
На всякий случай я проверил Любавку. И хорошо, что она нашла общий язык с Борей и Лизой. Дети ее не боялись, а сама она была довольна. Кицуня так же прыгал постоянно рядом.
— Моя девочка так быстро растет! — Лора вытирала слезы умиления,
