— И как же вам удалось заменить Скородумова Штейфоном? — заинтересовалась Латавра, а в глазах ее светилось: «Ну и молодец, Алеша!»
— Это оказалось не так уж сложно. Действовали с разных сторон. Суть была в том, что Скородумов и иже с ними не читали «Майн кампф» Гитлера и не знали его патологически высокомерного отношения к России и всему славянству, полагая, что фашисты будут считаться с ними как с союзниками. Кстати, на этом погорел не только Скородумов, надеюсь, погорят еще многие. Мы нашли людей, которые подсказали Скородумову написать манифест о формировании «Русской армии», которая под его командованием двинется на Москву! И «Великая, Единая и Неделимая Россия будет освобождена от большевизма…» И все в таком духе. Генерал Вейш взбеленился, он вызвал Скородумова к себе «на беседу», которая окончилась тем, что «главнокомандующий "Русской армией"» оказался в тюрьме!
— Теперь все ясно, — дружелюбно сказала Латавра.
— Ну, ребята, — поднялся Черемисов. — Пора и честь знать, да и гостье надо отдохнуть, тебе тоже не мешает, Шурка, — обратился он к Гракову. — Николай, ты будешь ночевать у меня, комендантский час давно наступил, а нам только во двор войти. Доброй ночи, Алексей Алексеевич, доброй ночи, уважаемая Латавра, — и подумал: «Бестолковая баба! Сто раз ей все повторяй!»
— Милая и строгая Латавра, вам следует отдохнуть. Располагайтесь в спальне, а я еще поработаю в кабинете, мне предстоит читать шифровку из Центра и то, что привез Граков.
— Спокойной ночи, Алексей Алексеевич! — с грустью произнесла она, опустив глаза, и направилась в спальню. А он, глядя ей вслед, тут же понял, что не может, не в силах совладать с собой, из его груди вырвался тихий, похожий на вздох или стон призыв: «Латавра!» Она быстро повернулась, бросилась к нему, нежность озарила ее лицо, а из широко раскрытых глаз хлынула радость…
2
Утром, сильные, бодрые, омоложенные, словно напившись «живой воды», они принялись за работу. Шифровка из Центра гласила:
«1.42. Центр. Ивану: Ускорить предполагавшуюся отправку "Красавчика" в Локоть. Связь с источником в Витебске, который даст все указания, обеспечит "Могучая", Подготовить список и характеристики агентов НТС, ведущих подрывную работу с военнопленными в лагерях под Берлином. Описать внешний облик старших и радистов диверсионных групп, готовящихся для переброски в наши тылы. Ученые-физики, имеющие отношение к атомному оружию, приезжают на отдых в Блед под чужими фамилиями, учтите. Поздравляем с пятидесятилетием и награждением орденом Красного Знамени. Граф. 1.»
— Эту шифровку, Алешенька, мне дали на всякий случай, если не доведется с тобой встретиться. А о награде я ничего не знала. Поздравляю от всего сердца, ты это заслужил! Я дала бы тебе Героя, мой милый Алеша! — Она, нежно обняв его за шею, поцеловала.
Вторая перехваченная шифровка Байдалакова к Георгиевскому:
«19 января 1942 года. Рекомендую оставаться на месте и не прерывать связь с бывшими друзьями. Имеет ли успех пропаганда наших идей в "Охранном корпусе"? Профессор Ильин находится в данное время в Цюрихе. Адрес: Цюрих, Женевьевы, 12, желательно наладить заблаговременно с ним связь. Посланец подробно объяснит. Посылаем 10000 марок. Магу. Победа.»
— Александр Граков все нам объяснит! А вот и он, легок на помине, — сказал Алексей Алексеевич, услышав стук в дверь, и направился в прихожую.
Свежевыбритый, румяный от мороза Граков, весело и плутовато поглядывая на Хованского и Латавру, пожелал им доброго утра и вдруг, став серьезным, поглядел на часы:
— У меня в запасе один час. Полагаю, успеем.
— Прочтите шифровку вашего «Победителя» Байдалакова. — Алексей протянул Гракову записку.
Тот пробежал глазами по строкам:
— Все ясно. В связи с разгромом немцев под Москвой Байдалаков впал в панический страх. А профессор Ильин, сами знаете, фигура в эмиграции видная, ярко выраженный англоман и наверняка связан с Интеллидженс Сервис и Си-ай-си. Зная лавирующую позицию Георгиевского, они там, в Берлине, на всякий пожарный случай хотят закинуть «первую удочку», поэтому и денег столько ему отвалили.
— А откуда у них деньги? Фашисты вроде не так уж щедры — заинтересовалась Латавра.
— Крупные суммы поступают из Смоленска от Околова: золото, драгоценности, картины, безделушки.
— Грабит население?
— Конечно! Посылает добрую часть в Варшаву Вюрглеру, а тот, в свою очередь, не оставаясь сам в обиде, шлет в Берлин Байдалакову и всей его шатии. Драгоценности храним как неприкосновенный запас, а деньги тратим, — отрапортовал Граков.
— Неужели один Околов содержит всю организацию в Берлине? — удивилась Латавра.
— Не совсем. Занялись спекуляцией. Из Парижа по нелегальным каналам переправляются кофе и духи — этим занимаются Поремский и еще кто-то. Из Праги привозят шерсть и хлопчатобумажные ткани. Все это перепродается в Берлине.
— А почему в шифровке они интересуются «Охранным корпусом»? Не проще ли было вам об этом сказать?
— Думаю, это надо понимать так: «Успешно ли работает разведка НТС в "Охранном корпусе"?…» Они ведь все носятся со своей «третьей силой». Мы это выясним, расшифровав ответ Георгиевского.
— Ну ладно, поглядим. А как с вашей предстоящей поездкой в Советский Союз в соответствии с заданием «Радо»? — Латавра внимательно, с нескрываемым любопытством наблюдала за каждым жестом Гракова.
— Под Берлином, в деревеньке Цитенгорст, организован особый лагерь для военнопленных, наиболее пригодных для разведывательной и политической подготовки и засылки в оккупированные области в качестве немецких пособников в административные, хозяйственные, пропагандистские и прочие немецкие органы, а также дли шпионско-диверсионной работы в тылах Красной армии. — Граков вынул трубку, набил ее. — Вы разрешите? Подготовкой ведают Поремский с компанией, а засылку осуществляют Шитц, Редлих и отныне ваш позорный слуга. Впрочем, Редлих недавно уехал.
— Меня интересует программа, которую вы проводите, — пояснила Латавра.
— Я ездил дважды в Гамбург и встречался там не то с «Радо», не то с его представителем. Рассказал ему все наши берлинские дела и ваше, Алексей Алексеевич, предложение. Его заинтересовал лагерь советских военнопленных Цитенгорст и большой лагерь за Кепенигом, откуда мы переводим военнопленных, согласившихся работать с немцами. «Радо» предложил мне связаться в том лагере с одним человеком, который порекомендует мне «выбрать» подходящих людей для Цитенгорста. Я так и сделал, взяв пятнадцать военнопленных. Часть из них поедет со мной, а остальных пристроил к Редлиху. Первая группа с одним нашим человеком и тремя сволочами должна пересечь границу за Витебском. Вторая группа прибудет в Локоть для переброски к партизанам. Там рядом брянские леса, царство партизан. Вот немцы и хотят иметь среди них своих людей. Ха-ха-ха! Эти четверо — настоящие ребята, их «дядя Назар» особенно рекомендовал.
