имея собственного огорода. Однако бабушка цвела и внешне совершенно ни в чем не нуждалась. Сухое морщинистое лицо всегда светилось безмятежной улыбкой. Она искренне любила домашних животных, но при этом усердно не любила детей. В особенности тех, что нередко ходили по улице, рвали неспелые ягоды с деревьев возле забора и «причиняли всякий вред». Проявилось это свойство относительно недавно, но среди детей и молодежи баба Люба моментально превратилась в сварливую старуху. Не знай кто о том, какими проклятиями она может осыпать тех, кто без спроса сорвал вишню, подумает, что она просто божий одуванчик.
Витек и Макс, друзья по школе, жившие на той же улице, были забияками и задирами. Они не щадили никого и порой не прочь были поиздеваться даже над животными, но если и делали это, то как можно незаметнее. За таким садистским удовольствием их никто не поймал, поэтому все считали их хорошими ребятами, немного хулиганистыми, но все же спортсменами и неплохими учениками.
Теплым июньским вечером они задумали очередную шалость — забраться в огород бабы Любы и лично убедиться в том, что она ничего там не выращивает, кроме дичающих яблонь и вишен. Старый деревянный забор не чинили уже много лет, он покосился, многие доски отсутствовали. Но на заросший участок никто не забредал, кроме животных, которые не приносили никакого вреда, поэтому о ремонте бабушка никогда не думала.
Солнце уже касалось крыш домов и отблескивало в окнах многоэтажек в отдалении, когда ребята встретились на улице, где жила бабушка Люба.
— Ты точно хочешь залезть туда? — с недоверием спросил Витек. Они не были здесь с прошлого лета и немного запущенный сад превратился в настоящую чащу, в которую вечером пробивалось совсем мало света.
— Конечно! Или ты струсил? — прищурился Макс. Он не любил, чтобы с ним спорили.
— Да нет, ни капли, правда. Просто и так видно, что здесь заросли какие-то и ничего нет.
— Нет уж, раз решили — идем.
В ветках деревьев захлопали крыльями птицы. Мимо пронеслась стая стрижей, пролетела сквозь заросли сада и умчалась вдаль, громко и пронзительно щебеча. На несколько секунд на улице стало тихо.
— Идем, — приободрил Макс товарища.
Они осмотрелись по сторонам, убедились, что их никто не видит, сдвинули в сторону полусгнившую доску забора и пробрались на участок. Нескошенная трава росла выше пояса так, какой ее не видели в заброшенных полях. Но если поначалу она была мягкой и податливой, то по мере того, как мальчишки пробирались ближе к середине участка, трава становилась более жесткой, царапала ноги и руки. Пройдя не больше десяти метров от края участка, Витек и Макс остановились: идти было очень тяжело, шнурки на кроссовках путались в стеблях травы, которая высотой достигала уже их груди.
— Может, ну его нафиг? — шумно дыша спросил Витек. — Ты посмотри, здесь же ничего нет. Пошли обратно.
— Все нормально! — нарочито громко сказал Макс, хотя понимал, что из этой затеи ничего интересного для них не получится. — Наверняка ближе к дому что-то есть! Все это лишь дурацкая трава… — он схватил стебли травы поблизости от себя, сжал и с силой дернул — Аай!
Юноша разжал ладонь и поднес ее поближе к лицу, чтобы посмотреть — трава оставила несколько глубоких поперечных разрезов почти до кости. По запястью струилась кровь и капала с локтя, смешиваясь с цветом зелени вокруг.
— Ну ничего себе! — воскликнул Витек. — Надо перевязать или сразу же к доктору!
— Я и сам вижу! — огрызнулся Макс. Теперь это место пугало его по-настоящему. — Пошли отсюда, черт с ней, с этой старухой. Возьмем у отца триммер и завтра скосим здесь все. — Он повернулся, собрался сделать шаг, но не смог оторвать ногу от земли. — Да что за…! — пошатнулся и чуть не упал. — Ты можешь оторвать ногу от земли?
— Н-нет, не могу, — испуганно ответил его друг, когда не смог даже пошевелить ногой. — И как здесь этот божий одуванчик ходит?
— Может, она ведьма? — предположил Макс, безуспешно пытаясь пошевелить ногами — больше, чем на пару сантиметров в сторону он не смог сдвинуть ступню.
— Их не существует. А если разуться?
— Попробуй, — скептически ответил Макс, стараясь в остатках дневного света рассмотреть своего товарища и не потерять его из виду в высокой траве.
Витек собрался с духом и попытался присесть на корточки, чтобы дотянуться до кроссовок, но стоило ему опуститься лицом до уровня травы, как он тут же вскочил, держась за левую бровь.
— Да гребаная трава!
Макс залился смехом:
— Надо подумать, как мы это будем завтра объяснять.
— Прежде надо отсюда выбраться! — Витек держался рукой за бровь, закрывая еще и глаз. — Больно как… — другой рукой он поводил рядом с собой и уперся в ствол дерева. Подняв глаза, молодой человек рассмотрел мелкие плоды на фоне темнеющего неба. — О, похоже, это яблоня. Все-таки здесь что-то растет! — Он повернулся в сторону Макса. — Ну так что, как нам отсюда выбираться?
Тот сжимал пальцами запястье, пытаясь остановить кровь, которая продолжала течь.
— Позвони кому-нибудь, Саньку хотя бы. Пусть нас вытащит. Только приходит с косой или ножом!
— Да, да, точно! — обрадовался Витек, сунул левую руку в карман, забыв, что она вся скользкая от крови, вытащил телефон, включил экран. — Что-то не так.
— Что такое? — с притворной усталостью спросил Макс. — Сети нет? Батарея села?
— Нет, нет, с телефоном все хорошо… Но мой глаз, я им не вижу. Совсем.
— Вот же…! Звони давай!
— Да сейчас, сейчас!
Витек стал пролистывать список контактов и размазал по экрану каплю крови. Выругавшись, протянул чистую ладонь к телефону, но не рассчитал, и выбил его из руки. Смартфон, прошуршав через метровый слой травы, еле слышно упал на землю
— Ну, ты звонишь? — Макс слегка ослабил давление на запястье и с тревогой пощупал его — чувствительность ладони пропала. — У меня ладонь ничего не чувствует!
— Нет… — дрожащим голосом ответил Витек. — Я уронил телефон.
— Обезьяна криворукая!
Чуть поодаль хлопнула дверь, скрипнули старые деревянные ступени на крыльце, до мальчишек донесся старческий голос:
— Иду, иду, уже иду. Все слышу… Иду…
— Старуха идет! — полушепотом произнес Витек.
— Сам слышу. Черт!
Сквозь высокую траву пробивался
