Как только она это проговорила, мы все, как одна, с отвращением посмотрели на висящие на шее украшения.
– Да чего смотрите так? – строго проговорила Джос. – Это наше спасение, а не погибель. В ситуации, в которой предыдущая группа оказалась, только смерть и была спасением для них всех. Шутка ли, попасть в лапы кораксов. Чтоб замучили, прежде чем убить? Ну нет. Уж лучше саму себя, чем кто-то из них удавит после пыток да насилия.
– Это верно, – серьезным тоном проговорила я, вспомнив историю соседской дочери, которая смогла бежать из плена, да только так и не оправилась, а через пару недель нашли ее висящей на яблоне в саду.
– Я не смогу, – засопев и захлопав ресницами прошептала Китти. – Ну какая из меня лазутчица? Я и мухи не обижу, если нужно будет!
– А от тебя того и не требуется, – хмыкнула Джос. – Главное подобраться к какому-то из главных да охмурить его так, чтоб мозг его и подумать не мог, что улыбающаяся ему прелестница на самом деле является лазутчицей вражеского государства. А уж кто-кто запудрить голову сможет, так это ты, Китти. Глазенки распахнешь, ресничками захлопаешь и коракс на блюдечке готовенький, – подбадривающим тоном проговорила Джос, потрепав по плечу Китти.
– Глазенки распахнешь, – наигранно томно выдохнула Эзра. – Не глазенки, а ноженьки свои длинные. Вот тогда может быть что-то и получится.
– Ты что такое говоришь? – одернула я Эзру.
Девушка посмотрела на меня, как на умалишенную, и процедила сквозь зубы:
– А ты что думаешь, Марлин, что ты там только ноги задирать будешь в танце? Нет, моя дорогая, там не только в танце, но и в постели это придется делать. Рамона молчит пока, но я ведь не дура. Зачем она нас учить белье правильное подбирать, духи, одежду и прочее. Чтоб просто в каком-то театришке вытанцовывать? Я вас умоляю! – хмыкнула она. – Придется не только головой работать, но и еще одним местом. Чтобы информацию важную узнать, нужно быть очень и очень близко к телу ее источника. А это, сами понимаете, что значит.
– Я не верю, что нас к такому обяжут, – дрожащими губами проговорила Китти.
– А ты вообще никому никогда не верь, – оборвала ее Эзра. – Даже здесь. Мы все даже для своих – лишь оружие и не более того. Что прикажут то и делать будем. Так что, мой вам совет, – она окинула нас взглядом, – если кто еще не распрощался со своей девственностью, настоятельно рекомендую сделать это, поскольку неизвестно кому она потом обломится на землях кораксов. Мне проще, я фору любому мужчине дам в опыте, а вот вы, – она с сожалением посмотрела на нас. – В общем вы меня поняли.
– Так странно, – отрешенно проговорила я, отвернувшись к окну и прокручивая слова Эзры в голове. – Жили раньше ведь в мире. Когда я маленькая была, с нами по соседству семья кораксов жила. Мать, отец и двое детишек, мальчик и девочка. С девочкой я дружила. Мальчишка, правда старше был, без конца подшучивал над нами, я его тайком ящером летающим называла. Ничего от них плохого не видел никто. А потом…потом война началась. Их семью помню ночью вывезли куда-то. Так говорят. А может не вывезли, а вырезали, – устало вытерла лоб ладонью. – Столько смертей. Столько жизней, судеб загубленных. Это когда-то прекратится?
– Прекратится, – строго проговорила Джос. – Обязательно прекратится. И если уж на то пошло, – она вздернула подбородок и скрипнула зубами, – коль надо оседлать кого из воронов, значит оседлаю. Жертва во благо победы над этими демонами летающими не может быть напрасной. А теперь хватит болтать, давайте еще раз прогоним танец. Мадам Элея права, нам еще ох как далеко до идеала, – она хлопнула в ладоши, подгоняя нас к центру зала.
Не прошло и пары часов, как мы вышли из зала для танцев уставшие и молчаливые. Едва только прошли по коридору в направлении своих комнат, как позади послышалось:
– Мадмуазель Марлин, подождите.
Обернувшись, я увидела мадам Рамону и Ханта, главного наставника школы лазутчиков.
– Кто-то удостоился внимания нашего холодного короля лазутчиков, – быстро прочирикала мне на ухо Эзра.
– Отстань, – огрызнулась я и направилась к Рамоне и Ханту.
– Пойдем, – кивнул мужчина, едва только я подошла ближе, и повел меня и Рамону в сторону крыла здания, где находился его кабинет.
Ступая следом за этими двумя, я безмолвно ругалась всеми мыслимыми и немыслимыми словами, которые не пристало произносить воспитанной леди, поскольку знала, что если Хант звал к себе в кабинет, то разговор будет еще тот.
Когда мы вошли в комнату, и дверь, словно мышеловка, захлопнулась за моей спиной, я встала по центру помещения и завела руки за спину, сцепив пальцы в замок, пытаясь унять так дрожь. Хант расположился за своим большим дубовым столом, Рамона же встала рядом с ним, скрестив руки на груди. Пара минут молчания, в течение которых я напряженно смотрела на Ханта – высокого мужчину лет сорока, с пронзительными зелеными глазами, которые излучали какую-то убийственную энергетику, так всегда мне казалось. Хотя, какой взгляд еще можно было ожидать от того, кто всю жизнь ходил по краю, работая на корону в качестве лазутчика…лучшего лазутчика нашего государства. Когда игра в молчанку мне надоела, поскольку стоять вот так под пронзительным взглядом Рамоны и Ханта было ох как неуютно, я проговорила:
– Может скажете уже, зачем позвали?
– Недисциплинированная, – недовольно кинул Хант Рамоне.
– Простите, – быстро проговорила, поняв, что это была просто проверка на то, насколько я заучила правила. Проверка, проверка…любая мелочь могла быть проверкой, и я никак не могла к этому привыкнуть.
– Покрутись, – кинул Хант, проигнорировав мои извинения.
– Зачем? – нахмурила я брови и тут же прикусила язык, увидев, как блеснули недовольством глаза наставника.
Сделав оборот вокруг себя, я вновь повернулась к Рамоне и Ханту.
– Платье сними, – последовало дальше.
Я испуганно расширила глаза и растерянно посмотрела на мадам Рамону. Та лишь кивнула сдержанно, давая понять, что нужно подчиниться. Проглотив комок в горле, я дрожащими пальцами развязала завязки платья и спустя мгновение мой наряд уже лежал на полу.
– Все снимай, – опять сухой приказ Ханта.
– К..как все? – в ужасе прошептала я.
– Просто. Все снимай, – проговорил мужчина, откидываясь на спинку стула.
– Мадам Рамона! – воскликнула я, пытаясь найти поддержку у наставницы.
– Марлин, делай что тебе говорят, – спокойно проговорила она. – Хант просит тебя не как мужчина, а как тот, кому нужно убедиться, что мои слова насчет того, что ты очень и очень красивая девочка, не просто слова. Ты знаешь, что одно из требований к моей подопечной лазутчице – никакого стеснения. Даже если внутри кипит лава из возмущения, ты должна делать то, что тебе говорят.
Гневно окинув взглядом Ханта, я нервно стащила остатки одежды и встала совершенно обнаженная перед ним. Он смотрел на меня с четверть минуты, скользя взглядом по моим длинным ногам, груди, шее, бедрам, затем поднялся и обошел меня кругом, явно оценивая.
