вёл человек, хорошо знающий эти места.
Не отдыхая, варяги доехали до первой ночёвки каравана.
Здесь дали отдохнуть лошадям, поели сами.
— К вечеру должны догнать, — сказал Олег.
Отдохнувшие лошади шли рысью.
Тёмная буреломная роща светлела. Местность становилась выше. Среди ольшаников и ельников стали попадаться сосны. Чувствовалась близость морского побережья.
Но чем дальше, тем более хмурым становился Олег.
К нему подъехал старый дружинник Добромир и тихо сказал:
— Воевода, сколько гоним, а всё их следующей ночёвки не видать. Может, с пути сбились и это не их след?
— Их, — ответил Олег. — Просто они эту ночь не останавливались, торопились. Или опасаются погони, или, значит, где-то близко их дракары. Надо спешить.
Олег подхлестнул коня.
Наконец сквозь сосняк заголубели небо и море.
Однако как ни гнали коней варяги, всё же опоздали. Когда они выехали на морской берег, то увидели в море, в двух полётах стрелы от берега, шесть дракаров под красными полосатыми парусами.
На палубах дракаров, кроме воинов и гребцов, тесными кучками сидели пленники.
Ролав застонал от бессильной ярости.
— Это Торстен — Собачий хвост, — сказал Олег, вглядываясь в море. — Его корабли, его воровская повадка грабить чужих данников.
— Торстен — Собачий хвост, — повторил Ролав. — Теперь я знаю имя: Торстен — Собачий хвост.
Олег поднёс ко рту ладони, сложил трубой и громко крикнул:
— Эй, Торстен, знай, мы ещё встретимся с тобой, и тогда, клянусь моим мечом, ты не уйдёшь от меня! Это говорю тебе я, Олег!
С дракаров неслись ответные крики, но море заглушало слова.
РОЛАВ ОСТАЕТСЯ В ДРУЖИНЕ
Варяги ругали и проклинали Торстена, вспоминали его прежние подобные проделки. Торстен — Собачий хвост не впервые вторгался в чужие пределы и перехватывал добычу, причём всегда выбирал для нападения такие места и такое время, когда ему не грозило вооружённое сопротивление.
У него было много врагов, и многие собирались его убить, но он всегда ловко уходил от открытого боя.
Когда дракары Торстена скрылись вдали, Добромир сказал:
— Вдруг он не одну деревню разорил?
— Что же тогда нам останется? — с досадой воскликнул Свадич.
— Вернёмся, увидим, — хмуро ответил Олег и громко приказал: Поворачивай назад. Пройдём, сколько успеем, дотемна. Когда стемнеет, тогда будем отдыхать.
Варяги пошли к коням.
Ролав не знал, как ему быть: ведь его брали только для того, чтобы догнать свеев, и теперь, когда погоня завершилась, он, как считал сам Ролав, не имеет больше права на коня, данного ему Олегом.
Олег подошёл к ларню.
— Не повезло нынче ни нам, ни тебе. Но всё равно когда-нибудь наши дороги с Собачьим хвостом пересекутся, и тогда мы за всё разочтёмся. И ещё одно хотел бы я знать: кто провёл Торстена к твоей деревне и вывел через дебри на побережье? Сам Торстен здешних мест не знает, обязательно должен быть местный проводник.
Ролав молчал. Молчал и Олег, глядя в даль, в море. Потом он повернулся к Ролаву.
— А ты, парень, что собираешься делать, как жить?
— Не знаю… Возьми меня к себе, воевода… Я тебе верно служить буду.
Олег пристально посмотрел на Ролава, окинул взглядом с головы до ног, раздумывая.
— Зачем он нам, воевода? — ворчливо сказал длинноусый варяг Свадич. Ему платить — нашу долю добычи уменьшать!
Несколько дружинников поддержали Свадича:
— И так не знаем, сколько соберём…
Но большинство промолчало.
Олег обождал немного, не скажет ли кто ещё чего-нибудь, и, видя, что теперь слово за ним, сказал:
— Ладно, беру тебя, парень. Слугой.
— Да хоть кем! — обрадовался Ролав.
Олег взялся за луку седла, но остановился, обернувшись, добавил:
— Платить за службу буду не из дружинной, а из своей части, — вскочил на коня и поехал вперёд.
Варяги разошлись по коням. Разбившись на группки по двое, по трое, дружина тронулась в путь за воеводой.
Ролав в растерянности замешкался, не зная, к кому пристать.
— Эй, Ролав, давай к нам! — позвал его Добромир.
Ролав радостно пришпорил коня.
ВАРЯГИ
Опасения варягов, что Торстен — Собачий хвост разграбил по пути и другие деревни, не подтвердились: была разрушена только одна Освея. Обильная дань вернула варягам хорошее расположение духа.
Привычного к работе Ролава не нужно было понукать, он охотно исполнял всё, что ему велели: ходил за лошадьми, грузил и возил дань. По сравнению с мужицкой работой все эти дела казались ему лёгкими.
Мало-помалу Ролав освоился в дружине варягов. Никогда не думал он, что судьба приведёт его в ряды этих бродячих воинов.
Не однажды доводилось Ролаву слышать рассказы о варягах.
Варяги жили по берегам Северного моря. В чужих, южных землях их называли норманнами, что значит "северные люди". А в тех краях, где жил Ролав, их называли варягами, и море, на побережье и островах которого они жили, называли Варяжским.
Повсюду, где появлялись варяги, они сеяли страх. Они приплывали на кораблях с высокими носами, украшенными оскаленными головами драконов и хищных птиц, под красными, цвета крови, или полосатыми, как тело змеи, парусами.
Эти люди, сильные и храбрые, как львы, и такие же кровожадные, нападали на города, убивали сопротивлявшихся, грабили имущество, рушили и сжигали дома. Оставшиеся в живых жители становились их пленниками, которых они отправляли на невольничьи рынки востока и юга.
Ролав узнал, что их отряд — только часть большого войска ладожского князя Рюрика. Сам князь со своей дружиной собирает дань на юге Ладоги, воевода Алвад — племянник князя — со своей дружиной объезжает подвластные селения на востоке, а Олегу досталась западная окраина.
Большинство воинов Олеговой дружины были славянами какого-то дальнего племени. Они говорили, что отцы и деды их прежде жили на берегу Варяжского моря, и главный город у них был Старгород. Ролав хорошо понимал их речь: слова были те же, только выговаривали их варяги по другому.
Свенельд, Карл и ещё несколько дружинников хотя тоже знали по-славянски, между собой говорили по-своему, они были не из славян. Были в дружине и полочане, и словене.
Их Ролав тоже отличал по выговору.
А вот какого племени был сам воевода Олег, Ролав никак не мог понять: воевода с каждым говорил на его родном языке.
Впрочем, Ролав скоро перестал обращать внимание, кто из какого племени, так как в дружине жили не племенными, а своими, дружинными обычаями.
Главным в дружине был воевода. Его слушались беспрекословно. Но во всех важных случаях воевода держал совет со старшими дружинниками-мужами. Под началом мужей находились простые воины. А ещё в дружине были отроки юноши, приучавшиеся к военной службе: они прислуживали
