Ребенок не задается вопросом: «Хочу ли я быть добрым?» — он спрашивает себя: «На кого я хочу быть похожим?» Решение принимается, когда дитя полностью отождествляет себя с определенным персонажем. Если этот сказочный персонаж — воплощение добра, то ребенок решает, что тоже хочет быть хорошим. В тех сказках, где мораль отсутствует, нет и поляризации или сопоставления добрых и злых героев; это связано с особой присущей им целью. Подобные сказки или характерные персонажи (вспомним Кота в сапогах, который жульничает, чтобы помочь хозяину добиться успеха, и Джека, похитившего сокровище у великана) помогают развитию характера, не побуждая ребенка выбирать между добром и злом, но давая ему надежду на то, что даже самый тихий и кроткий может преуспеть в жизни. В конце концов, каков смысл выбора в пользу добра, если человек считает себя таким ничтожеством, что, по его мнению, в жизни ему не удастся достичь ничего? Важнее всего в этих сказках не мораль, но скорее уверенность в себе, которой они помогают достичь читателю. Не менее важна экзистенциальная проблема отношения человека к жизни: считает ли он, что способен справиться с преподносимыми ею трудностями, или ожидает поражения? Глубокие внутренние конфликты, коренящиеся в наших влечениях, и неистовые эмоции — запретная тема для многих современных произведений для детей, и ребенок, пытающийся совладать с ними, не получает в результате чтения никакой помощи. Но ребенку знакомо отчаяние, вызванное одиночеством и изоляцией, и он часто ощущает страх смерти. Чаще всего он не способен выразить эти переживания в словах или же ему удается сделать это лишь косвенно: он говорит о том, что боится темноты, какого-то животного, испытывает тревогу в отношении собственного тела. Узнав, что ребенок испытывает подобные эмоции, родитель ощущает беспокойство, поэтому он склонен не замечать их или преуменьшать вследствие собственной тревоги. Все это, как они надеются, поможет «залатать дыры», и страхи ребенка уйдут. Напротив, сказка принимает эти экзистенциальные тревоги и проблемы всерьез, причем они оказываются затронуты самым непосредственным образом: в сказках говорится о потребности быть любимым и боязни, что другой тебя не оценит; любви к жизни и страхе смерти.
Кроме того, сказки предлагают решения проблем, выраженные на доступном ребенку уровне. Например, они то и дело заканчиваются так: «И если они не умерли, то и теперь живут» — и тем самым затрагивают проблему желания вечной жизни. Другая концовка: «И с тех пор они жили счастливо», разумеется, не вводит ребенка в заблуждение, будто вечная жизнь возможна. Но в ней обозначено единственное, что способно утихомирить боль, порожденную ощущением краткости нашей жизни, — приносящая подлинное удовлетворение связь одного человека с другим. Тот, кто сделал это, учит нас сказка, оградил себя от всех опасностей существования, грозящих нам в сфере чувств, и сформировал наиболее стабильные отношения из тех, что доступны человеку. Одно лишь это способно рассеять страх смерти. Кроме того, сказка гласит: тот, кто обрел подлинную, «взрослую» любовь, не нуждается в вечной жизни. На это намекает еще одна сказочная концовка: «И еще долго жили они в довольстве и счастье». Несведущий читатель увидит в ней пожелание, имеющее мало общего с реальностью, полностью упустив важное сообщение, которое она несет ребенку. Сказка сообщает ему, что, сформировав подлинные межличностные отношения, человек оказывается защищен от преследующей его тревоги, вызванной сепарацией (тревога эта — неотъемлемый атрибут начала многих сказок, но в финале соответствующая ситуация всегда находит свое разрешение). Более того, сказка учит нас, что все заканчивается именно так не потому, что дитя остается навек связано с матерью, хотя именно этого хочет и в это верит ребенок. Если мы попытаемся избежать тревоги, связанной с сепарацией и смертью, «вцепившись» в наших родителей, мы дождемся лишь того, что нас грубо оттолкнут, как Гензеля и Гретель.
Лишь выйдя в мир, сказочный герой (ребенок) сможет найти себя там. И сделав это, он также обретет другого, вместе с которым сможет жить счастливо до конца дней своих, то есть не будучи отныне подвержен сепарационной тревоге. Сказка глядит в будущее и подводит ребенка к тому, чтобы, отказавшись от инфантильных желаний, порожденных зависимостью от старших, он достиг более удовлетворительного независимого существования. Современные дети растут вне защиты, которую прежде обеспечивала большая семья «с чады и домочадцы» или хорошо интегрированная община. По этой причине сегодня еще важнее, чем в те времена, когда появилась сказка, познакомить современных детей с образами героев, вынужденных выйти в мир в одиночку: те, изначально ничего не зная о том, как устроен мир, все же находят в нем убежища, ведомые по верному пути глубоким чутьем.
Некоторое время сказочный герой пребывает в изоляции (точно так же и дитя чувствует себя изолированным). Он получает поддержку, общаясь с теми объектами, что окружают нас, причем самыми простыми — деревьями, животными, природой; так же и ребенок чувствует себя связанным с ними в большей мере, нежели многие взрослые. Судьба этих героев убеждает его в том, что, подобно им, он может чувствовать себя отщепенцем и блуждать ощупью во тьме, но получит руководство на жизненном пути и помощь, если она потребуется ему. Сегодня — более, нежели прежде, — дитя нуждается в утешении и поддержке, и именно ее обеспечивает образ одиночки, который, вопреки своему одиночеству, обретает осмысленные отношения с окружающим миром, способные вознаградить его.
СКАЗКА: УНИКАЛЬНАЯ ХУДОЖЕСТВЕННАЯ ФОРМА
Развлекая ребенка, сказка в то же время просвещает его относительно того, кто он и что он, и способствует развитию его личности. Она привносит в его жизнь такое множество разноплановых смыслов и столь различными и многочисленными способами обогащает ее, что никакой книги не хватит, чтобы воздать ей должное, — столь разнообразен вклад сказки в жизнь детей. В нашей книге мы пытаемся показать, каким образом истории о волшебстве в образной форме представляют, из чего складывается процесс нормального развития. Также мы пишем о том, как сказка побуждает ребенка включиться в этот процесс, показывая его в привлекательном для маленького читателя виде. Взросление начинается с сопротивления родителям и боязни роста; в завершение же его юноша или девушка находят себя в подлинном смысле этих слов, достигая психологической независимости и моральной зрелости. Они приобретают способность положительно относиться к противоположному полу, и его представители более не кажутся им грозными демонами.
Одним словом, книга эта объясняет, почему влияние сказок на то, что можно назвать внутренним ростом ребенка, носит столь важный и столь позитивный характер.
Наслаждение, переживаемое нами, когда мы позволяем себе ощутить рождающийся в душе отклик на сказку, очарование, которое мы испытываем, вызвано не ее психологическим содержанием (хотя отчасти и им тоже) — оно связано с ее
