в ее лоб, ноги болели от позы близкой к растяжке. Пальцы впивались в кожу бедра, определенно оставляя отметины. Губы коснулись шеи, целуя с претензией на укус или засос.
— Трис, ты теперь моя, — прошептал он, входя в нее до предела, захватывая под ягодицы руками и удерживая так все время, что длилось его удовольствие.
Девушка тяжело дышала, пока он развязывал ее руки. Ей было настолько хорошо, что шевелиться не хотелось. Последствия отравления наложились на полученное удовлетворение. Не хотелось даже дышать. Эритар лег рядом, обнимая ее двумя руками. Беатрис почти расслабилась, когда вдруг поняла, что что-то не так. Она приподнялась на локте и увидела пятно крови на белоснежной кровати.
— Тар, что это? — спросила она.
— Люблю, когда ты меня так называешь, — он поцеловал ее в шею.
— Почему на кровати кровь? Я больна? Меня изнасиловали? Скажи правду!
Он лишь усмехнулся.
— Я пытался сказать до того, как мы начали, — заметил он, но ты не хотела слушать.
Беатрис напряглась и приготовилась к худшему.
Заклятие
— Что со мной случилось? Почему тут кровь? Не тяни! У меня швы или разрывы?
— Не переживай, Беатрис, — усмехнулся Эритар. — Тебя не насиловали. Ты не больна.
Беатрис ударила его по груди:
— Не тяни, я в бешенстве!
— Я лишил тебя девственности, — сказал мужчина.
Беатрис попыталась переварить услышанное. Это было хуже бреда, который ей снился, хуже разбитой в клочки памяти. Она точно знала, что даже когда они встречались, он не был первым.
— Лишил чего? — переспросила она. — В каком месте и когда у меня была девственность? Что ты несешь? Я мало что помню, но… Я помню нас. Помню хорошо.
— Я могу объяснить, — заметил мужчина. — Но лучше мы поговорим, когда ты выздоровеешь окончательно.
— То есть трахать меня было можно, а поговорить — уже нет? Я перенервничаю? Объяснись немедленно!
Эритар заставил ее лечь рядом и крепко обнял.
— Ты принадлежишь мне, — сказал он. — Теперь я никогда тебя не отпущу.
От этих слов по телу разлилось приятное тепло, в голове же закипело возмущение.
— Что за чушь?
— Действие заклятия для наложниц. «Волшебные ночи» — слышала?
Беатрис передернуло. Она слышала и поняла.
— Мне дали выпить рабское зелье? И теперь ты мой господин? — холодно поинтересовалась она.
— Да, — подтвердил он.
— И ты мне ничего не сказал.
— Я пытался, — хмыкнул Эритар. — Ты не захотела слушать.
— Это надо было сказать! — взвилась Беатрис. — Надо было сжать меня в своих крепких руках, связать, как ты потом и сделал, и объяснить! Несколько слов и я бы поняла, что нам нельзя!
— Не нам, а тебе, — сказал мужчина. — Ты хотела меня, ты меня получила. Теперь мы вместе.
— Я же хотела тебя из-за заклятья!
Эритар посмотрел на нее и несколько отстранился.
— Что ты собираешься сказать?
— Ты сам не знаешь, как оно действует? Или пытаешься меня обмануть?
Он покачал головой, взглядом приказывая объясниться.
— Рабское зелье «Волшебные ночи» дают рабыням перед продажей. Оно восстанавливает тело, возвращает девственность — гарантия для владельца. А дальше, женщина испытывает бешеное желание — буквально бросается на мужчину. Это для того, чтобы хозяин не встретил сопротивления. Как только он овладевает своей вещью, она привязывается к нему.
— Дальше знаю, — бросил Эритар.
— Думаю, что не все знаешь. Ты можешь подавить мою волю. Твои приказы для меня как закон. Скажешь лежать в углу на коврике, и я не встану даже в туалет, пока не отменишь приказ. А еще я буду желать тебя всякий раз, как ты желаешь меня. То есть не тебя, а любого, кто мог бы быть на твоем месте. Как только хозяин захочет, рабыня пожелает в ответ. Здорово? От тебя ничего не надо. Если потенция слабая, то…
— Не продолжай, я понял.
Беатрис замолчала так резко, что он не поверил ушам. А потом вспомнил про подавление воли. Нет, только не так. Эритар потер виски, пытаясь собраться и понять, что делать дальше.
Айана сказала, что напоила Беатрис рабским зельем. Созналась, что отравила, когда все пошло не по плану, но он не потрудился снять заклятье. Сначала не думал, что переспит с ней так быстро, потом почему-то решил, что это отличная мысль. Беатрис стала его. Но ему нужна была она сама, не тень, не безвольная кукла, которая молчит, когда ей сказали это делать.
— Как, по-твоему, я должен был поступить? — тихо спросил он.
— Ты должен быть отдать меня моему жениху! — закричала Беатрис.
Эритар посмотрел на нее тяжело и зло:
— Почему я должен был отдавать то, что люблю кому-то другому, кто тоже это любит?
Девушка пробкой вылетела из постели, на ходу оборачиваясь простыней. Эмоции заставили забыть о том, как она была слаба пару часов назад.
— Это? — в него полетела статуэтка со стола. — Ты говоришь обо мне как об игрушке, которой не захотел делиться с другими детьми! Я — не вещь.
— Теперь — вещь! — заявил он.
Его собеседница даже перестала дышать от ярости.
— Мне все равно, что ты сейчас чувствуешь, — мужчина сделал к ней всего один шаг, но и этого было достаточно, чтобы испугаться. — Можешь ненавидеть. Я бы тебя ему не отдал.
Беатрис завизжала, бросая в него флакон с тоником, затем чашку, затем схватила стул и в ярости ударила им о пол. Она жалела лишь об одном — что магия пока недоступна. Всего пару часов бы еще…
— Выплесни эмоции, поплачь, а потом смирись. Но пока ты будешь лютовать, в проблесках все же подумай о том, что никто не собирался делать такого подарка мне. Ты должна была попасть в чьи-то чужие руки. В руки незнакомца, который был бы тебе хозяином. А ты для него была бы, как ты выразилась, вещью.
— Ты, конечно, другой! — бешено выдохнула Беатрис. — Другой? Ну скажи же это!
— Я люблю тебя столько долгих лет, — сказал Эритар. — Я столько лет вижу тебя во сне — пока были вместе и после. Каждую чертову ночь. С момента, как мы расстались я думаю о тебе постоянно. Говорю твоему призраку слова, которые не сказал, стараюсь вести себя так, будто бы ты рядом и не делать того, что тебе так не нравилось во мне. Я болен тобой. Я одержим. У меня были любовницы, у меня была жена. Все прошло, как сон, стоило нам встретиться на том вечере. Антари? Сладкий котик? Ты ешь таких котиков без соли, милая. Противно думать, что было бы, отдайся ты ему. Тебе нужна моя сила, нужна моя воля. Ты любишь таких как я,
