вопрос – мое мнение вообще никто не спрашивал!
В любом поколении будущих легионеров могли появиться свои «недоделанные» – те, чье тело не усвоило до конца мутаген, чаще всего из-за каких-то генетических дефектов. Для них мутация превращалась в болезнь, убивающую их изнутри. Если усвоение не достигало даже девяноста пяти процентов, кадетов отправляли на «лечение», с которого они никогда не возвращались.
Если же мутация преодолела порог хотя бы в девяносто пять процентов, кадету давали шанс – позволяли примкнуть к практическому обучению. У некоторых повышенные нагрузки и стресс стимулировали усвоение мутагена, хотя такие легионеры все равно в итоге оставались на самом дне иерархии. Зато они выживали…
Шестой номер их группы не внушал Эви особых надежд. Этот прыщавый дохляк выглядел так, что хотелось его поскорее похоронить и забыть навсегда. Интересно, сам он понимает, насколько безнадежен? Если понимает, мог бы сдаться приличия ради и не портить другим оценки.
– Какой у него процент? – спросила Эви. – Или ты не выяснил?
– Обижаешь! Первый должен знать такое. Девяносто семь и три у него.
– А выглядит хуже…
– По-разному проявляется, – пожал плечами Эдмар. – У него, скорее всего, большое поражение кожи, с глазами вот беда, а внутренние органы вполне могут оказаться целыми.
– Может быть, но даже так – какого хрена он в нашей команде? Насколько я вижу, кадеты подобрались довольно сильные, даже с Пятой тихоней. И тут этот прыщ! Как его могли приписать к нам?!
– Насколько я знаю, у него очень высокий средний балл по академическим показателям.
– То есть он в состоянии вызубрить весь учебник, – раздраженно закатила глаза Эви. – Оно и понятно, что ему еще с такой рожей делать?
– Нравится тебе это или нет, мы уже ничего не изменим. Нам придется принять его во внимание. Давай лучше думать, как выкрутиться и сделать так, чтобы он не испортил все слишком сильно.
Что ж, они с Эдмаром хотя бы были на одной волне, только это сейчас утешало. Но обсудить, как поступить с дохляком, они все-таки не успели – в зал вошел инструктор.
К их группе оказался приписан Кейн Ламентар. Его Эви прежде не знала, однако не расстроилась. Инструктор был не так уж важен, ему предстояло лишь передавать им задания и подстраховывать на особо сложных миссиях. Хотя со вторым могли возникнуть проблемы… Легионеры, работающие инструкторами, выходили из иерархии и лишались номеров. Однако до Эви дошли слухи, что прежде Кейн был где-то в третьей сотне. Сомнительный показатель… Вот поэтому она всю жизнь считала, что полагаться нужно только на себя.
– Что, отоспались? – безучастно поинтересовался Кейн. – Очень надеюсь. Если этот факт как-то прошел мимо вас, сообщаю: вы теперь группа 136. У вас нет имени. Оно хранится только в ваших личных делах, пользоваться им вам запрещено. У вас есть номер, это ваше новое и единственное имя. Персональный номер складывается из номера группы и того, который присвоили лично вам. Первого видите? У него номер 136-1. Сообразили или дальше объяснять?
– Сообразили, – кивнула Эви.
– Молодцы, то, что вы чуть умнее булыжника, поможет вам прожить подольше. Кто-то даже до выпуска доживет. Погнали дальше. Этот год назван «практическим обучением», но не позволяйте безобидным словам вас обмануть. Обучаться вы будете на реальных миссиях, просто низкого и среднего уровня сложности, полноценные легионеры на такое не размениваются.
– Когда будет наша первая миссия? – спросил Эдмар.
– А вот прямо сейчас и будет, что вас напрасно кормить? Кстати, вам досталась средняя – радуйтесь! Или не радуйтесь, как вам угодно, а поработать придется знатно. Кто из вас, детишки, может рассказать мне, что такое Эреб?
* * *
Все то время, что продолжалось это судилище, Кигана не покидал только один вопрос, который наконец-то можно было задать:
– Кто-нибудь понял, что вообще происходит?!
Они собрались в комнате отдыха «Северной короны» вчетвером – он, Римильда, Стерлинг и упырь. Лукия ушла куда-то сразу после заседания комиссии, Рале отправился с ней. Такое разделение стало в последнее время привычным.
Сразу после того, как Альду забрали, Киган не спешил ни с обвинениями, ни с выводами. Он давал Лукии шанс объяснить, почему она так поступила. Он ведь верил ей! Все верили. Лукия была отличным капитаном, она не раз демонстрировала, что готова защищать «своих» во что бы то ни стало. И вдруг она взяла и сдала Альду, чтобы выслужиться? Не может быть, наверняка есть что-то еще, тайное знание, доступное только ей, секретный план…
Даже если такой план был, Лукия не спешила им делиться. Она вела себя так, будто ничего особенного не произошло. А команда не проявляла открытую агрессию, ни о чем не договаривалась, просто они как-то все сразу начали держаться от Лукии подальше. Это оказалось несложно: миссий пока не было и быть не могло.
Киган надеялся, что хотя бы на заседании комиссии Лукия явит то самое чудо, которое наверняка готовила уже давно. Сделает так, чтобы Альду вернули, чтобы вся эта история закончилась хорошо… Однако капитан все собрание просидела молча, она не стала возражать, когда Альду по решению комиссии заключили под стражу по-настоящему, даже не попрощалась. Будто так и надо!
– Мы и не сможем понять, что происходит, – указал Триан. – Но что-то ненормальное.
Этот тоже казался безучастным, даже сейчас его голос звучал ровно. Однако уже то, что упырь удосужился прийти сюда, многое говорило о его истинном состоянии.
– Согласна, – кивнула Римильда. – Научный отдел меня удивил… Да и не только меня. Они не должны были раскрывать эту тайну!
Здесь Киган был согласен. Да научный отдел стал бы последним, кому выгодны такие откровения! Это своего рода жертва с их стороны, а на жертву не идут просто так…
– Не понимаю, что им может быть нужно, – признал электрокинетик. – Никакой выгоды!
– Иногда поступки совершаются не для того, чтобы получить выгоду, а чтобы уменьшить ущерб, – заявил Триан.
– В смысле?
– Они придержали этот козырь, – пояснила Римильда. – Научный отдел не спешил говорить, кто такая Альда на самом деле… Точнее, кто ее родители. Думаю, они надеялись избежать подобных откровений. Но потом это стало необходимым.
– Когда Альду чуть не отпустили?
– Именно.
Все складывалось даже хуже, чем предполагал Киган. Комиссия была настроена благосклонно, это чувствовалось, Альду хотели оставить во флоте… Получается, научному отделу это не выгодно, они предполагают, что телепатка способна принести тот самый больший ущерб, на который ссылался Триан. Но что это за ущерб? Альда не интересовалась научным отделом прежде – и вряд ли стала бы делать это теперь.
– Она же безвредна! – возмутился Киган.
– Ты снова мыслишь ограниченно, – покачала головой Римильда. – Сводишь все к Альде, а обстоятельств действительно куда больше…
– Ее родители, – подсказал угрюмый Стерлинг. – Те самые, о которых мы ничего не знаем… Ну, почти ничего, теперь-то мы услышали про Омега-513!
– И что? – Киган уверенно взглянул киборгу в глаза. – Это что-то для нас меняет?
Как и следовало ожидать, Стерлинг тут же смутился.
– Нет, я… Для нас – нет, но для них – да! Что вы на меня пялитесь? Давайте лучше подумаем об Альде! Вот чего они добиваются, передавая ее в тот суд? Что вообще возможно?
Вопрос был неприятный, но важный. На первый взгляд казалось, что научный отдел сражается исключительно за справедливость. Пусть будет честный суд, с экспертами, с тестами, пусть решат, что делать дальше… Однако Киган сомневался, что все и правда разрешится так просто. Триан, скорее всего, угадал верно: научный отдел подставился сейчас, чтобы ему не прилетело еще больше в будущем. Альда для них вредна, она – напоминание о незаконном эксперименте… или даже нечто большее, кто их знает, где они еще генетический материал таскали! Им не нужно, чтобы она осталась на свободе и уж тем более на миссии «Исход».
– Каковы шансы, что ее оправдают на том суде? – поинтересовался Киган.
– Знаешь, шансы довольно высоки, – задумалась Римильда. – Я на таких судах бывала пару раз как приглашенный эксперт, видела разные случаи, и у маленькой телепатки очень неплохое положение. Нарушения у нее мелкие, достижения впечатляющие, обладателей двух способностей действительно мало… Короче, она специальному корпусу скорее нужна, чем нет. Но сегодняшний выпад ученых означает, что ее в покое не оставят.
– Верно, – кивнул Триан. – Поэтому ее или убьют до суда, или на суде используют аргумент, после которого Альда не сможет выйти на свободу.
Киган ушам своим поверить не мог. Говорил-то легионер верно, но все так же равнодушно. А ведь все на «Северной короне» прекрасно знали, что происходит между этими двумя… Можно ли изобразить такое равнодушие? Глядя на Триана, нельзя было даже заподозрить, что он хоть немного беспокоится за телепатку.
– Но что мы можем сделать? – Стерлинг обвел растерянным взглядом своих собеседников. – Я сейчас не жалуюсь, я действительно не понимаю!
– Исходить нужно из двух вариантов судьбы Альды, – все так же ровно продолжил легионер. – Но при попытке
