Уайтхейвена корабли-угольщики везли уголь в Дублин, а отправным пунктом для «Айриш Мейл» (если позволяла погода и ветер) был Честер. Эр и Эрвин торговали с Францией; Лит, Данди, Абердин и Стоунхейвен – с Норвегией, Данией и Нидерландами. Из Нормандии и Бретани через Ла-Манш суда перевозили лен и пеньку в Дартмут и Эксетер, а затем из этих городов экспортировали уже парусину и клееные холсты. Глостер, царственный город среди лугов Северна, был местом сбора больших партий шерсти овец котсуолдской породы, откуда их отправляли в Бристоль и далее. Путешественники, отправлявшиеся во Францию, садились на корабль в Дувре; уезжавшие в Нидерланды и Германию – в Харидже.
Из Бристоля, Плимута и Саутгемптона парусники, взяв на борт сотню-другую мужчин, женщин и детей, направлялись через Атлантический океан в американские колонии. Они везли также продовольствие, одежду, обувь, сукна, скобяные товары для уже переехавших поселенцев. Разгрузившись, они шли на север, покупали на Ньюфаундленде рыбу, затем продавали ее за две тысячи миль на базарах Кадиса в Испании и возвращались домой с испанскими винами.
Но море давало возможность подданным короля зарабатывать на жизнь не только за счет рыболовства и торговли. Остров Ланди, Оркнейские острова и острова Силли были пристанищем пиратов. На Гебридах, островах Бласкет, на побережье Корнуолла и на черных прибрежных скалах графства Клер часто можно было видеть, как в темной ночи горят костры, которые зажигали, чтобы привлечь на их свет заблудившиеся суда, в результате чего они разбивались о рифы и становились добычей разбойников. Влиятельные люди в этих краях, в обмен на долю в доходах от пиратства, иногда помогали своим соседям и арендаторам обманывать местные власти. Последняя попытка превратить Сторноуэй в более респектабельный порт, поселив там купцов, встретила упорное сопротивление местных жителей и в итоге окончилась ничем. Грабежи на море и на суше, дело рук клана Макдональд, были пресечены в континентальной Шотландии, но когда «Сюзанна» из Лимерика разбилась во время шторма и была выброшена на берег, то была разграблена под руководством одного из вождей клана. Между Северной Ирландией и Внешними Гебридами (Западными островами) наладили перевозку неочищенного спирта на рыбачьих лодках, сплетенных из ивняка и обтянутых кожей; по этому же маршруту переправляли беглых каторжников. Они игнорировали все указы его величества и время от времени совершали набеги на поселения англоговорящих переселенцев из Лондона и жителей равнинной Шотландии, которые пытались превратить дикий край Ольстера О'Нейллов и Макдоннеллов в мирную фермерскую страну, где выращивают лен.
Вне крупных портов королевства иностранные суда могли встретить недружелюбный прием. Например, голландское судно, поврежденное у Дюнкерка в Ла-Манше пиратами, едва добралось до Сифорда, чтобы получить там помощь и укрытие. Однако жители Сифорда ограбили экипаж, обшарили в поисках поживы все судно и решительно отвергли требование королевского правительства возместить причиненный ущерб. Или: когда иностранный корабль был выброшен волнами на берег в нескольких милях от Данбара, местное население приехало на запряженных лошадьми повозках, чтобы вывезти весь груз судна. Голландский корабль Ост-Индской компании, заброшенный штормом в ирландский порт, чтобы предотвратить возможное нападение, навел тяжелые орудия на город и высадил на берег команду с целью похитить сына одного из самых богатых горожан. Экипаж другого судна, которое нашло убежище от пиратов в отдаленной ирландской гавани, начал запугивать местных жителей и отказался платить пошлину на товары, распроданные, чтобы разгрузить корабль. Поскольку груз состоял из пряностей стоимостью 200 тысяч фунтов, представитель короля в Дублине рассмотрел возможность силой захватить весь груз; замысел не удался, потому что небольшие английские суда ничего не могли поделать с вооруженным пушками океанским гигантом.
Из-за пиратов Дюнкерка английские воды были небезопасны. Корсары из Северной Африки опустошали побережья Девона и Корнуолла, а также Южной Ирландии. Поэтому на африканских рынках рабов иногда замечали светлокожих парней и девушек из Плимута, Барнстейпла и Балтимора.
Король строил сильный флот, чтобы защитить свой народ. Он намеревался пополнять свои военно-морские силы двумя крупными боевыми кораблями каждый год. Одновременно разрабатывался новый тип судна – малые быстроходные корабли. В Детфорде, где все еще стояла на якоре для всеобщего обозрения «Золотая лань» Дрейка, собирались толпы народа. Они приходили наблюдать за поразительными успехами в строительстве самого большого корабля, когда-либо закладывавшегося на верфях Англии. Все еще не имевший названия, он величественно возвышался в доке, а самые лучшие мастера корабельного дела завершали его отделку, занимались позолотой и покраской, что добавляло ему элегантности и внушительности.
Главные королевские верфи располагались на южном берегу эстуария Темзы. В нескольких милях вверх по течению реки гигантский Лондон вместе с окрестными деревнями, центр морской и купеческой Англии, занимал 5 миль северного и 3 мили южного берега реки, где теснились дома, причалы и оборонительные башни. В западном направлении вдоль реки вплоть до Вестминстера тянулся ряд зданий. Раскрашенные просторные барки с подушками-сиденьями были пришвартованы у ведущих к реке задних ворот особняков лордов, фасадом выходящих на Стрэнд. Транспортной артерией была река, по ней адвокаты добирались до Вестминстерского дворца, а чиновники и придворные – до королевского дворца Уайтхолл. К востоку от Тауэра Рэтклифское шоссе соединяло между собой Уоппинг, Шэдвелл и Лаймхаус, моряцкие деревушки, от которых открывался вид на суда, стоявшие на якоре в эстуарии. Позади них расстилались зеленые луга, на которых стояли ветряные мельницы. Здесь закупались продукты Эссекса – твердые сыры и солонина для отправлявшихся в плавание судов. На южном берегу от Ротерхайта до Саутуорка тянулся бесконечный ряд домов и причалов. За ними начинался район пользовавшихся дурной славой мест увеселений, садов удовольствий, пивных пабов, театров и публичных домов Блэкфрайерса и Бэнксайда. Болотистая местность отделяла этот район от лежавшего в низине краснокирпичного архиепископского дворца в Ламбете и полей вокруг него. В теплые летние вечера молодые лондонцы посещали расположенные поблизости купальни. Эта огромная городская агломерация насчитывала почти четверть миллиона жителей. Окрестные деревни охватывали Лондон в виде широкого северного и южного полукружия, а сам город рос навстречу им. Деревни поставляли сено для городских лошадей и овощи к столу лондонцев; деревенские мельницы мололи зерно для пекарен, а трактирщики и работницы молочных ферм в праздничные дни снабжали горожан элем и сливками.
В недавно открытом Гайд-парке, на западной окраине Лондона, зажиточные горожане прогуливались вместе с придворными и приезжими джентри – мелкопоместными дворянами. Владельцы роскошных экипажей совершали выезды по столичному кольцу; здесь устраивались конные состязания в беге на скорость, были устроены две площадки для игры в шары, казино и харчевня; молочницы ходили среди толпы, предлагая для утоления жажды холодное молоко. Для простолюдинов любимым местом прогулок были
