что обязывало принять на себя новую социальную роль любимой бабули. Единственное, что могло выдать в ней истинный возраст женщины — это седина, взявшая власть на густой светлой шевелюре, а также костыль, на который та опиралась при ходьбе.
Михаил и Ольга, родители Мирославы, уже не раз звали женщину переехать в Санкт-Петербург. Квартира у них была большая, да и работа была такой, что их подолгу не бывало дома. Жизнь в культурной столице была куда интересней, чем в далекой деревне, где единственным развлечением были куры, коровы да огромный огород в несколько десятков соток. Но хозяин — барин, как говорится! Сколько на самом деле лет было Серафиме Николаевне, Мирослава не знала, но вот отец уже встретил свой пятый десяток.
Девочка, у которой сердце готово было уже вот-вот остановиться от безысходности ситуации, чуть выдохнула. Но, когда увидела, что костыль ее хрупкой и изящной бабушки, несмотря на возраст, превращается в длинную палку, озаряясь неярким голубоватым свечением, вытаращилась на это зрелище во все глаза.
Недолго думая, Серафима Николаевна замахнулась и со всей силы, что была в ее сухеньких руках, ударила палкой по существу. То, издавая нечеловеческий визг, взлетело в воздух, зависнув на мгновение над крышей бани, сделало сальто и юрко нырнуло в печную трубу. Мирослава лежала без сил, пытаясь прийти в себя, когда та самая палка уперлась в землю рядом с ее головой.
— Вот так бы и отходила по башке твоей бестолковой! — поджав губы, проворчала женщина, глядя на внучку. — Вставай, горе мое.
Поднявшись на ноги, девочка пошла вслед за своей спасительницей, с опаской оглядываясь в сторону бани.
— Не бойся, следом он не пойдет. Долго еще будет раны от удара посоха зализывать.
— Посоха? — удивилась девочка, но, мотнув головой, задала новый вопрос. — А кто это был, бабуль? А как это ты его так?
— Цыц! — приказала Серафима Николаевна. — Внучка, вот скажи, ты совсем из ума выжила в такую ночь в баню лезть? Катерина, наверное, головой-то точно тронется.
Сомневаясь, стоит ли говорить бабушке о том, что инициатором сего злоключения была совсем не она, Мирослава прошла в дом, запирая дверь на щеколду. Тяжело ступая, старая женщина прошла на кухню, всем видом показывая, что разговор не окончен. Катя, зареванная и с опухшими глазами, сидела на деревянном стуле за круглым столом, застеленным кипенно-белой скатертью. Держа подрагивающими руками только что предложенную чашку с чаем, девочка старалась сдерживаться от новой волны истерики.
Мирослава устало села рядом на соседний стул, виновато опустив глаза на собственные руки. Те представляли собой жалкое зрелище: поцарапанные, грязные, со сломанными ногтями. Пытаясь стереть следы страшных событий, она стала вытирать руки о свою рубашку, выглядевшую, на самом-то деле, так же печально. Перед ней опустилась кружка, наполненная ароматным напитком.
В то же время всхлипнула Катя, из-за чего Мирослава оторвалась от своего увлекательного занятия и подняла глаза.
— Если вы не против, то я пойду спать. Не ругайте Мирославу, пожалуйста, Серафима Николаевна, это была моя идея. Просто я не знала, что так… — договорить девочка не смогла, сорвавшись с места. Она выбежала из кухни, глотая слезы.
— Не ругайте, как же, — ухмыльнулась бабушка, усаживаясь на скрипучий стул. Она внимательно посмотрела на внучку, будто что-то для себя решая. Собрала губы в тонкую нитку, чуть выпятив челюсть и что-то обдумывая.
Девочка же прятала глаза. Расстраивать бабушку она не любила. Та была ей второй матерью, так как из-за особенностей работы родителей археологов, подолгу отсутствующих дома, Мирослава частенько жила здесь, в маленьком поселке Славенки Ярославской области.
Бабушка была начитанной и образованной, умела красиво и долго рассказывать захватывающие истории, которые маленькая внучка была готова слушать часами, боясь сбить ту с мысли. Женщина, в свою очередь, всегда была справедлива к девочке и искренне радовалась каждому ее приезду. Но также была и строга, не выпуская ту из ежовых рукавиц.
— Я уж, грешным делом, подумала, что ты так и останешься простачкой. Ан-нет! — с улыбкой прервала тишину Серафима Николаевна, улыбнувшись.
Девочка нахмурилась и во все глаза уставилась на бабушку. Та выглядела загадочно, как тогда, когда Мирослава получала от бабушки гостинец и искренне верила, что это: «передал Мире зайчик», встреченный женщиной по дороге с работы домой.
— Бабуль, я, кажется, сотряс получила, либо не совсем тебя хорошо понимаю… — она подбирала слова, дабы не ляпнуть при бабушке чего не следует.
— А тут и понимать нечего. Ведьма ты, Мирослава. Девочка, застыв от изумления, открыла рот, а затем медленно улыбнулась, точно подумав, что это розыгрыш. — Ты, верно, шутишь? А где же моя метла?!
Старушка, все так же ухмыляясь реакции внучки, провела аристократичными длинными пальцами по деревянному изгибистому посоху. На указательном пальце с маникюром сверкнул камень апатит, обрамленный в золотой отполированный перстень. Кольцо, которое маленькая Мирослава еще с детства помнила на бабушкиной руке, она всегда считала простой безделушкой и не понимала: как та может носить его постоянно, да и зачем? Тяжелое и громоздкое на вид, с грубой огранкой камня, оно всегда скорее пугало девочку, нежели могло притягивать ее внимание.
Теперь же, когда открылись некоторые ранее неизвестные обстоятельства, перстень казался единым целым с пальцем женщины.
— Тогда как ты объяснишь то, что именно ты встретила банного анчутку во время гадания? Была б ведьмой и твоя Катька, то первой бы увидела его силуэт в зеркале. — Но она ведь тоже слышала скрежет в окне…
— Простакам только это и дано, — отмахнулась Серафима и стянула с плеч расписной платок. — А вот видеть, или же даже говорить с такими существами, могут далеко не все. Я уж думала, что выродилась в нашей семье магия, но, хвала Роду, в тебе тоже возродилась. Банника надо уважать и верить в него, в первую очередь всякие принадлежности банные подносить перед помывкой, мыло, допустим, и уж тем более перед гаданием нельзя было просто так к нему заявляться. А сегодня и подавно вся нежить в наш мир вылезла! Ну, ты это все чуть попозже и сама изучишь. Первые контакты с нечистой силой сразу в Подгорье Ведограда регистрируются, так что жди завтра письмо с приглашением на учебу.
Мирослава, когда ей начало казаться, что уже чуднее и быть не может, с каждым бабушкиным словом удивлялась все сильнее. Может, она просто упала и сильно ударилась головой, повредив мозг? А это ей всего лишь чудится?
— Кто такие анчутки? И причем тут банник?!
— Сегодня волшебная ночь! Вся нечисть на пляски вышла! Вот и маленькие бесята-анчутки видимо, решили с вами поиграть, раз вы
