с тем за эти дни я немного привела себя в порядок. Больше не выгляжу как загнанная лошадь. Разгрузилась и вообще планирую сменить имидж. Кардинально, чтобы было не узнать. А немного лишних килограммов уже сами по себе исчезли, которые вне стресса никак не хотели уходить.
Морально я погибаю, если честно. Меня все-таки раздавали. Но я считаю смертельным для себя опускать руки и позволить боли захватить меня. Я могу и не выкарабкаться.
Внутри пустота, которую я заполняю чем попало. Ведь был живой человек, который, я правда думала, что любит меня, а он не просто мне изменил, а сообщил, что я всегда была вспомогательным предметом, чтобы быть поближе к его настоящей любви.
Но как по мне... Не ее он любит. А оболочку. Не могу представить, за что ее можно любить и чем она лучше меня внутренне.
Можно спросить: «раз она такая плохая, то почему я столько времени звала ее подругой?». Есть ответ. И он простой. Мы начали дружить, будучи еще детьми, вместе росли, рядом жили. Несмотря на то, что мы совершенно разные — мы все равно оставались подругами, пока она не предала меня. Я верила в нашу дружбу. Но я верила и в верность и любовь Сергея. Я во всем ошиблась. Абсолютно.
В девять часов вечера решаю выйти в магазин, специально выбрала это время, чтобы точно не столкнуться со знакомыми. Начало весны. В это время уже темно, а район безопасный.
Дверь пиликает, выхожу из подъезда, а потом чуть ли не со вскриком отскакиваю в сторону, когда замечаю темную фигуру слева.
— Это я, — звучит голос в темноте, а на асфальт падает окурок.
— С-сергей? — выдавливаю из себя немного хрипло. — Ты что здесь делаешь?
Такая злость охватывает сразу… Какого черта он приперся?
— Поговорить. Хочу, — разделяет слова.
— Мне плевать, — двигаюсь мимо него, обходя как кучу с вонючим мусором.
Но он передо мной выскакивает, в примирительном жесте лапы свои выставляет.
— Янина, стой!
— Ты тупой? Я не хочу говорить.
— Ты еще не знаешь?
— Чего не знаю?
— Мы с Ангелиной… расстались.
Вот оно как. Противно это испытывать, но я, конечно же, радуюсь, хотя большей части меня плевать уже. Это было неизбежно.
— Сегодня?
— Да.
— Я думала, что это случится уже спустя неделю вашего совместного проживания. Что в качестве причины она озвучила? — издевательски.
— Она… уезжает. В столицу. Внезапно ее фотографиями типа заинтересовались. Она… черт бы ее побрал... О чем я только думал… — трет лицо ладонями.
Вот подонок, стоит тут передо мной и страдает о том, что красотку не по себе упустил.
— И о чем же ты думал? — просто поиздеваться хочу. Это и близко не окупит то, сколько он дурил меня. Но хоть так.
— Она была мечтой… Несбыточной… А надо жить реальностью… Вот, что я понял… — и делает ко мне шаг.
— Реальность — это я?
— Янина…
— Стоп. Заткнись, — закипаю от наглости этого ублюдка сметь мне такое говорить. — Ты правда пришел сюда за тем, что я думаю?!
— Зачем я, по-твоему, пришел? — голос у него ломается. Просто пес. Которого пнули под зад.
— Думаешь, что снова будешь жить со мной? Что я подберу тебя?!
— Янина…
— Послушай сюда! — сама к нему подхожу ближе. — Ты… ты даже не стоишь всех этих слов, но я тебе их все-таки скажу. Я… я тебя любила. Я думала, что у нас будет семья. Что мы поженимся и даже о детях думала. Я, как последняя дура, вытягивала тебя из депрессии, когда тебя уволили, поддерживала! Потому что любила! А ты мне в лицо сказал, что никогда меня не любил! Толкнул! Угрожал ударить! Забрал мои деньги! А теперь приходишь ко мне?! Ты либо настолько отмороженный, либо же считаешь меня настолько ничтожной, готовой проглотить все это, — стараюсь говорить ровно, но, кажется, вот-вот сорвусь. — Прости, что я не спускала все средства на салоны красоты, не наряжалась и не увеличивала себе губы! Прости, что я такая, какая есть! Я вот такая, ясно?!
— Янина…
— Да заткнись ты! — хочется ударить это ничтожество, но я брезгую прикасаться. — Ты не имеешь права мне что-то говорить! И даже, мать твою, не старайся! Ты больше не войдешь в мою жизнь. Хотя, тебе ведь, не я нужна, а угол, чтобы пересидеть. Вали к мамочке! Она тебя примет. Стыдно, да? Не забудь рассказать Марье Михайловне про свои успехи в жизни.
— Да что ты меня как пацана-то отчитываешь?! — всплескивает руками выродок, характер показывает, которого нет. В нем нет стержня. От мужского ему самое паршивое досталось: обманы и пустые амбиции. В остальном он баба.
— Ну, давай, ударь. Из-за нее же ты был готов меня ударить. Бей сейчас. Ну!
Боже... Где были мои глаза?
— Я не хочу тебя больше видеть, Сергей, — чисто на характере беру себя в руки и начинаю говорить спокойно. — Ты не стоишь тех калорий, что я на тебя сейчас трачу. Как хочешь теперь, так и живи. Я начинаю новую жизнь. А ты попробуй найти другую дуру, которая будет тебя обрабатывать и перед которой ты будешь притворяться любящим, чтобы потом, спустя годы любви и заботы, сказать ей, что никогда не любил.
Обхожу его и быстро удаляюсь. Он не преследует. Понял, кажется.
Глава 5.
Три года спустя…
— Мам, ну какое метро. У меня корпоративная машина, — говорю маме, пытаясь утрамбовать свой чемодан. Еду на пару дней, но мало ли. Я должна выглядеть на все сто. Форс-мажор никогда не исключаю. — А сейчас на такси до аэропорта.
— Ой, будь осторожна, пожалуйста… А то эти самолеты... Не доверяю я им.
— Ну, от меня ничего не зависит, — усмехаюсь, застегивая молнию на чемодане. — Но ты не волнуйся. Лететь чуть больше часа. Это быстро. Прилечу — позвоню. Долго волноваться не придется.
— Ох, ну и застряла ты там, Нинуля… — тянет мама, вздыхая. — Я думала, что вернешься...
Замираю, пытаясь представить, какой бы была моя жизнь, если бы я осталась. Не знаю. Может, лучше. Но назад я не хочу.
— Я думала ты рада, что у меня все получается, — зажимаю
