со своей головы.
― Так, давай разберемся с этим как можно быстрее. Я не желаю находиться здесь ни минутой больше, чем это потребуется. ― С этими словами она скрещивает руки на груди и пристально впивается в меня взглядом, словно только что вызвала меня на дуэль.
Какая забавная маленькая тигрица. Я не могу подавить улыбку, что растягивается на моем лице, когда делаю шаг к ней, вступая в ее личное пространство, и улавливаю тонкие приятные нотки ванильного лосьона. Ее дыхание становится прерывистым, когда я наклоняюсь к ней, а взгляд останавливается на моих губах.
― Так что бы ты сперва хотела попробовать?
Глава 3
Придурок. Вот гребаный придурок.
Хэнк отходит от меня, обходя прилавок, и начинает поднимать коробки с яркой розовой надписью «Сладости» на крышках. Я прижимаю свои холодные перчатки к щекам, пытаясь тем самым убрать румянец со щек, стараясь спрятать его как можно глубже. Господи, пару минут назад он выглядел так, будто собирается поцеловать меня! В то мгновение сердце в груди зашлось, и на долю секунды мне показалось, что я хочу… нет. Не стану даже думать об этом. Хэнк ― мой враг, а не тот человек, которого бы я хотела поцеловать.
― Так что тебе положить? ― Он поворачивается и ставит на прилавок коробки, которые в данный момент, словно разделяют нас.
― Все, что тебе придется по вкусу. ― Стараюсь изо вех сил не смотреть на закрученные спиралью леденцы на палочке, на банки с желейными конфетами и на множество рядов с замороженными сладостями. Яблоки, политые карамелью с посыпкой из шоколада, почти попадаются мне на глаза, и я спешно стараюсь отвести взгляд в сторону, чтобы он не заметил моей заинтересованности.
Хэнк делает шаг в сторону прилавка, на котором расставлены карамельные яблоки.
― Попробуй одно.
― Нет. ― Я стараюсь придерживаться выбранного тона. ― Просто, сделай милость, собери все, что готов пожертвовать и убери в коробки, и я наконец пойду.
Он улыбается, а бабочки в моем животе начинают хаотичное движение. Слегка загорелая кожа, яркие глаза, и темные волосы ― все это еще является моей гребанной слабостью. Рот наполняется слюной от вида карамельного яблока, которое Хэнк достает и протягивает мне.
― Просто попробуй. Приготовил их после обеда. Яблоки кислые, а карамель я варил сам.
Подозрительно смотрю на предложенную сладость. Зубы буквально сводит от желания попробовать угощение, но моя сила воли намного крепче соблазна.
― Нет, спасибо.
Его улыбка становится шире, словно он заранее знал, что я отклоню предложение. Затем Хэнк приближает яблоко к своим губам и кусает. Сочное яблоко издает характерный хруст на зубах. Я наблюдаю за тем, как он слизывает языком сладкую дорожку, что покрывает губы. И задаюсь вопросом насколько его губы будут сладкими, если прикоснусь к ним.
― Что это было? ― спрашивает он, когда еще раз кусает яблоко.
― Хмм? ― Господи помоги мне, но я просто не в силах отвести взгляд. Смотрю, как его кадык дергается, и он глотает сладкий кусочек лакомства.
Парень берет небольшую тарелку и кладет туда яблоко.
― Просто ты издала стон, который был похож на громкое хныканье.
Мое лицо покрывается румянцем. Стон? Я издала какой-то звук?
― Нет. Я так не думаю.
― Ага, ты сделала именно это, ― он усмехается. ― Так, словно ты насладись этим так же, как и я.
― Не могли бы мы сразу перейти к делу, ― говорю это своим самым лучшим серьезным тоном.
― Конечно. — Он берет пару щипцов и начинает складывать сладости на дно первой коробки. ― Могу я спросить у тебя кое-что?
Меня так и подмывает ответь ему «нет», но хорошие манеры берут верх.
― Да, конечно.
Хэнк прекращает работу и впивается в меня своими пронзительными зелеными глазами.
― Почему ты так активно протестовала против моего магазина?
Черт возьми. Я глубоко вдыхаю и делаю вид, что размышляю над его вопросом. Но если честно, просто отчаянно хочу найти причину, как уклониться от его вопросов в целом. Но ничего, как на зло, не приходит на ум. Ни одной идеи.
Он начинает снова складывать сладости в коробки.
― Я имею в виду, ты достала информацию из книг министерства здравоохранения восьмидесятых годов, и все эти опыты, которые ставились на крысах, чтобы знать оказываемое на них влияние сахара. ― Хэнк издает крохотный мешок, этот звук согревает меня больше, чем положено. ― Ты просто выложилась на все сто в поисках фактов «против» моего магазина. Так почему?
― А разве это не очевидно? ― Перевожу взгляд на свою студию йоги, которая располагается через дорогу. ― Я руковожу спортивно-оздоровительным бизнесом, а ты захотел открыть магазин сладостей прямо напротив моей студии ― твой магазин напрямую подрывает все мои усилия, которые трачу на поддержание людей в форме. Естественно, я была против.
Он поворачивается ко мне спиной. Широкие плечи и сильные мускулистые руки обтягивает фланелевая рубашка сине-зеленого цвета, и я задаюсь вопросом, бегает ли он до сих пор. Перевожу взгляд на его джинсы, что так идеально обтягивают восхитительную задницу, и получаю ответ на свой вопрос. Да, он все так же продолжает бегать и следить за собой. Мои ладони становятся влажными, поэтому я снимаю перчатки и убираю их в карманы куртки.
Хэнк возится за прилавком, и я подхожу ближе, чтобы посмотреть, что же он там делает. Одиночная конфорка стоит за стойкой, а на ней располагается небольшая мисочка с растопленным шоколадом. Он помешивает смесь и добавляет туда несколько кусочков зефира. Я наблюдаю за его запястьем, каждый раз когда он помешивает шоколад ложкой, его руки с со знанием дела создают что-то восхитительно вкусное, разнося по помещению потрясающий аромат сахара и шоколада.
― Немного дополнительной шоколадной глазури для печения из лесного ореха, ― говорит через плечо и затем выключает конфорку. Легким движением руки, Хэнк слегка поливает шоколадом, который теперь стал более тягучим из-за добавления кусочков зефира, печенье, что лежит на дне коробки.
Мой рот наполняется слюной, и отчаянное желание попробовать то, что он приготовил практически переполняет меня. Ненавижу свою слабость, а еще больше ненавижу мысленный образ того, как он неспешно подносит свои пальцы ко рту и начинает слизывать с них шоколад. Я прикусываю внутреннюю сторону щеки и задумываюсь, каким образом собираюсь сбежать от него и его магазина, чтобы не натворить
