Отчим прикрыл лицо рукой, а мать посерела от моей наглости.
– А ты мне что подаришь? – вдруг спросил Амиров.
– Себя! – гордо ответила ему, не забыв в конце хрюкнуть от смеха, – Вам ленточку красную или черную?
– С твоей стороны это будет очень щедрый подарок, – постарался серьезно ответить он, – Поэтому я подумаю и о колье, и о мерсе. Тебе последнюю модель?
– Эх, продешевила, – притворно вздохнула, чем вызвала у него смех.
Обед и дальше вяло протекал. Отчим перетянул все внимание на себя, а я уже все спланировала в голове. Сегодня, когда мать с Виктором лягут спать, я соберу самые необходимые вещи и сбегу. И пусть Амиров по общению не самый противный человек, но выходить за него замуж насильно я не буду. Лучше убейте здесь и сейчас.
– Ладно, все было вкусно, но нам пора, – вдруг сказал Амиров, отставляя бокал в сторону.
– Уже уходите? Но еще же десерт, – протянула мама.
– Уверен, что он такой же превосходный, как и вся остальная еда, – тепло улыбнулся гость, – Но нам с Катенькой пора.
– ЧТО?! – вилка выпала из моей руки.
– КАК?! Уже? – мать наиграно схватилась за сердце.
– Вот и хорошо, – отчим облегченно выдохнул. Переживал, видать, что товар не понравится.
– Я никуда с вами сегодня не поеду, – отрезала я, – Вы сначала договоритесь с отчимом о свадьбе, вот там и увидимся.
– Ты, конечно, хитрая девочка, но у тебя на лице все написано, Катя, – спокойно сказал старик, – Думаешь, я не понимаю, какие мысли сейчас бродят в твоей голове? Поэтому оставлять тебя одну здесь я не намерен.
– У меня нет никаких мыслей в голове. Куда я сбегу из собственного дома? – затараторила я.
– Вот ты и рассказала, о чем думала, – удовлетворенно кивнул он, – Побег. Не самое дальновидное решение. Если тебе будет интересно, чуть позже я объясню почему.
Прикусила язык и мысленно застонала. Подловил гад.
– Я никуда с вами не поеду, – отчеканила каждое слово, сжимая в руке вилку. Если что, буду защищаться ею до последнего.
– Не слушайте ее, – залебезила мать, – Сама не знает, что говорит. Это от счастья, Генрих Эдельбертович!
– Катя, не позорь нас, – холодно и отстраненно попросил отчим, – Генрих Эдельбертович – твой будущий муж. Ты должна во всем его слушаться и не перечить.
– Вам оно надо? – я посмотрела на Амирова бешеной кошкой, – Серьезно думаете, что я буду вас слушаться и не перечить? Найдите любую другую девушку, которая захочет за вас замуж! Поверьте, это только начало, дальше будет еще веселее. Лучше убейте сразу!
Во взгляде старика на мгновение проскочила растерянность, но он быстро взял себя в руки. Широкое круглое лицо недовольно нахмурилось. Глаза метнулись к отчиму. В них читалось сомнение.
Я замерла, наблюдая за этим. Ну же, прими правильное решение. Ни к чему тебе такие проблемы на старости лет.
– Дмитрий, Сергей, – вдруг позвал Амиров.
В гостиную незаметно проскользнули два бугая с каменными лицами. Они мазнули по мне взглядом, но ни один мускул не дрогнул.
– Посадите девушку во вторую машину, – приказал гость, кивая на меня, – Аккуратно! Без применения силы. А ты, – он повернулся ко мне, – Не хочешь по-хорошему, значит будем воспитывать тебя.
– Нет, – прошептала одними губами, – Вы не посмеете! Мама, сделай хоть что-нибудь… За что ты так со мной?!
– Доченька, ты будешь счастлива! Мы будем навещать тебя с Витюшей, – радостно пропела она.
– Только, если Катя будет хорошо себя вести, – отрезал Амиров.
Я вцепилась в стол, наблюдая как эти уроды подходят ко мне. Из глаз уже вовсю текли злые слезы отчаяния. Еще немного и я разревусь окончательно. Сердце болезненно сжалось, будто его протыкают острой длинной иглой.
Мужчины взяли меня под локти и попытались оторвать от стола. Но я крепко в него вцепилась.
– Нет, нет, нет, – твердила, как заведенная.
Дмитрий с Сергеем бросили настороженный взгляд на Амирова, и получив от него молчаливый кивок, просто подняли меня на руки и поволокли на улицу. В моем клоунском наряде, без личных вещей и дорогих сердцу безделушек. Забрали, как щенка из приюта.
– Не сопротивляйтесь, – жестко предупредил то ли Дмитрий, то ли Сергей, – Вы навредите сами себе.
Я вырывалась и пыталась освободиться из захвата, но сильные руки железной хваткой держали мое ослабевающее тело. Перед глазами все сильнее темнело, а в ушах становился громче тонкий писк вперемешку с шумом. Движения собственных рук постепенно замедлялись, пока они не повисли плетью под неподъемной тяжестью.
– Она теряет сознание, – крикнул мой мучитель, оборачиваясь на спешащего следом Амирова. Тот шел, грузно переваливаясь, не сводя взгляда с моих свисающих ног в красных колготках.
– Клади назад и поехали, – приказал Генрих Эдельбертович, – Вызови врача домой.
Это было последнее, что я услышала, когда закрыла глаза и провалилась в спасительную темноту. Где-то в ней, далеко-далеко, мой папа тихо шептал мне ушко, что я сильная у него, что я справлюсь. Он говорил, что любит меня и всегда будет рядом, стараясь защитить. А я просилась к нему, звала, но папа отдалялся и уходил, качая головой, что мне еще рано.
Глава 3
Массивное зеркало в тяжелой позолоченной раме беспристрастно отражало бледную печальную девушку. Это была я.
Свадебное платье, которое весило больше меня самой, неприятно тянуло вниз. От него при ходьбе подгибались колени, а через пару минут начинала ныть поясница. Дорогой плотный шелк был весь усеян сверкающими кристаллами и драгоценными камнями. Из них состояла и моя диадема, возвышающаяся над головой на добрых пятнадцать сантиметров. Уши оттягивали огромные серьги с бриллиантами, на двух пальцах крепко сидели массивные перстни с теми же камнями, а шею украшало тяжелое колье.
Просто мечта цыганского барона, а не невеста шестидесятипятилетнего старика. В таком возрасте скромнее надо быть, думать уже о вечном, а не о юном теле отбрыкивающейся девушки.
Глаза защипало, снова слезы. Мои постоянные спутники за прошедший месяц.
Генрих Эдельбертович оказался своеобразным человеком. Большую часть жизни крутился в криминальных кругах, зарабатывал вес и авторитет. Не раз сидел в тюрьме, что сыграло ему на руку в его «карьере». Последние лет пять тихо отходил на пенсию, гребя под себя деньги и чужие бизнесы. Чтобы хватило на безбедную старость ему и его внукам. Последних еще не было, но с моей помощью он планировал ими обзавестись. А мне следовало подарить ему сына или дочь в ближайшее время.
Этой свадьбой он ставил жирный крест на своей карьере в криминальных структурах. Из уважения к возрасту и за былые заслуги сход всей воровской братии дал ему спокойно уйти и «пожить для себя».
