Книга Знаменка - Елена Грановская

— Да? — Власов приложил телефон к уху, перебегая дорогу на сторону сквера, оглядываясь по сторонам.

— Юр, чуть опоздаем, только сейчас в метро зашли, — сказала Ксения.

— Да не проблема, не спешите, — улыбнулся Власов, идя мимо цветочных клумб к чаше фонтана.

— Искали Павлику его игрушку, не хотел без нее уходить.

— Это хрень что ли липкая, лизун какой-то?

— Тот самый.

— Я куплю ему развивалку, нормальную настолку.

— Я уже купила.

— Сколько отдать?

— Не надо, лучше потом сам еще что-нибудь купишь.

— Хорошо. Ксюнь, я это, освободился тоже только что, тогда пойду до метро вас подхватывать.

— Окей, там и встретимся.

— Давай.

Власов отключил вызов, вернул мобильный в карман и обогнул фонтан, углубляясь по дорожкам вглубь лиственной прохлады, дарившей спасительную тень.

2.

Часа два Знаменка не могла вернуться к выполнению задач, стоящих перед управлениями и отделами дома Апраксиных, из-за уток.

Первым их заметил майор, занимавшийся смотром строевой сержантского состава на заднем дворе здания. Три кряквы вошкались под служебной иномаркой, бегая под автомобилем. До поры до времени они вели себя тихо, пока одной из них не приспичило встряхнуть крыльями и не сопроводить свое действие коротким возгласом. С озадаченным выражением лица майор, продолжая переводить взгляд с одной птицы на другую, заглядывая под машину, послал младшего лейтенанта, в подчинении которого находился принимаемый и проверяемый взвод, в кабинет вышестоящего начальства с устным кратким докладом о случившемся. Птичьи глаза-бусинки не задерживались на наблюдательном майоре, а осматривали границы тени, отбрасываемые иномаркой: умные птицы, тоже понимают, что в теплый и душный день главное уметь найти комфортную зону.

Лейтенант вернулся вместе с двумя начальниками управлений Знаменки через шесть минут, за которые утки не покинули место временного пребывания. Окна, выходящие на задний двор, распахнулись, из них торчали десятки голов военнослужащих и гражданских.

Власов, занявший место перед окном впереди всех, снимал на камеру телефона, как два генерала указывали трем сержантам взвода подкрасться к автомобилю и, стараясь не перепугать уток, выманить их. Во дворе появился еще один офицер — тот, что пользуется служебной машиной при переездах внутри города. Началось веселье.

Генералы отдавали несогласованные приказы, стоя поодаль, и указывали руками в разные стороны. Владелец автомобиля ходил по кругу, хлопая в ладоши, будто исполнял какой-то ритуальный танец, изгоняя охвативший машинный движок демонов. Трое пареньков, устным приказанием снаряженных на охоту за утками, с трех сторон окруживших автомобиль, легли на животы и тянули руки, нашаривая птиц. Утки, видимо, злились, раздраженно и громко возмущались, трясли крыльями, но не желали покидать теневое пространство. Сержанты и солдаты, не получившие команды «вольно», стояли на плацу и во все глаза следили за передвижениями начальников и крякв; сквозь их сомкнутые губы прорывалась улыбка, которую было непросто спрятать.

— Может додумаются принести тазик с водой? Утки увидят, прыгнут, снесем тогда до парка, — хмыкнул кто-то.

— Товарищи офицеры, товарищи сержанты! Тазик с водой надо, может выйдут! — кто-то особо смелый, услышав предложение, крикнул в раскрытое окно, но тут же смешался с остальными высунувшимися на улицу, не желая быть обнаруженным.

Военнослужащие на плацу подняли головы вверх. Тут же офицеры и работники Знаменки ринулись обратно в кабинеты, будто их засосало мощным пылесосом. Когда взгляды офицеров и сержантов опустились, служащие, занимавшие дом Апраксиных, вновь подкрались к окнам, теперь не рискуя открывать их, создавая видимость возвращения на рабочие места, к служебному порядку.

Идею с водой признали верной: двое из трех сержантов, выслушав указание офицера-владельца машины, отдали честь и убежали в дом. Вернулись уже через пару минут, за которые утки даже и не подумали носа показать. Таз, щедро наполненный слепящей на солнце водой до самых краев, поставили в паре метрах от капота. Военнослужащие отошли назад и стали ждать.

Казалось, долго ничего не происходило — или время от жары плавилось и замедлялось, растягивалось. Но вот, перекатываясь с одного бока на другой, из-под машины показалась первая кряква, уверенно зашагавшая в сторону таза с водой, с интересом поглядывая на военных. Сержанты, ловившие уток, измученно вздохнули. Генералы одновременно сняли фуражки и промокнули лбы платком. Владелец автомобиля мял подбородок, будто мысленно решал сложную алгебраическую задачку, где по тексту условий значились утки, и смотрел за перекатыванием коричневого крылатого. Утка, достигнув таза, уверившись, что в нем вода, коротким и быстрым взмахом крыльев подняла себя на край таза, а потом уверенно плюхнулась в воду, тут же окунувшись. Отряхиваясь и проплыв пару кругов, она громко крякнула — призвала своих спутниц. Две утки шустро, не оглядываясь на людей, пробежали до таза и резко ухнулись рядом с первой. По плацу разнесся радостный утиный галдеж.

— Предвижу скорые заголовки нашего пресс-центра! — объявил один советник, наблюдавший за утками. — «Генерал Кряква — новый начальник служебного автопарка», или: «„Теневая“ структура: в жару птицы ищут помощи у военных»!

Вечером пресс-служба действительно разместила новостной релиз об «инциденте» на Знаменке, после которого весь следующий день «арбатские» звонили сослуживцам из здания напротив и шутили: мы всего лишь военные, а вы, мол, и орнитологами еще заделались. Ситуация разрешилась споро: вчас обнаружения уток было дано поручение о срочном поиске орнитолога или иных специалистов, способных без потерь (со стороны птиц и служебного состава) и травм переселить уток в более безопасное место, желательно на ближайший пруд. За всё это время, до приезда на Знаменку служебного автомобиля, бесстрашные кряквы, брызгаясь, беззастенчиво плескались в тазу, будто дразнили военнослужащих, сидевших в душных кабинетах, где даже вентиляторы не особо спасали, и повышали голос на подкрадывающихся к ним сержантов в попытках перенести таз с плаца. Операция по поимке и переноске завершилась благополучно: утки дались в руки расторопной девушке, воркующей с птицами как с маленькими красавицами, и она перенесла их в клетку, заманив кормом.

Если в отношении уток было ясно, как и чем их уважить, как расположить к себе, то чем обрадовать дочь, какой подарок из множества крутых подарить ей на седьмой день рождения, Власов думал очень долго. Хорошо, что в его жизни была Ксюня: рассудительная, быстрая, подмечающая детали, собранная, умеющая на каком-то, кажется, неведомом интуитивном уровне подобрать ключик к сердцу человека — в общем, не женщина: мечта! У нее, как всегда, уже давно был вариант подарка их девочке, который она продумала за них двоих, и Власов оказался избавлен от тяжких дум. Ксения еще не приобрела заранее продуманный подарок и уже хотела ехать за его покупкой, как дочка прямо назвала, что она хочет. И ее