тянулся рваной линией от самого лба, рассекая пополам бровь, и выглядел пока что и в самом деле не очень. Благодарение Создателю, что глаз уцелел.
– Да так. Там у нас, в Старом Замке, учения проводили, среди наших, меклорцев и крэгглов. Парни повздорили слегка и потасовку меж собой устроили. Пришлось разнимать.
Отто понимающе кивнул, кажется, удовлетворившись ответом.
– Так значит, назад уже не вернешься?
– Нет, – Эрлинг тряхнул головой. – Осесть хочу. Дом свой поставить. Жениться наконец. Годы-то идут.
– Это дело хорошее, - одобрил Отто и довольно поскреб бороду. - А есть кто…
Входной колокольчик звякнул, и на пороге харчевни, в которой Отто такҗе приторговывал всякой всячиной, появилась ещё одна горожанка. Старик тут же вскочил и любезно раскланялся перед вошедшей. Эрлинг хлебнул пива, скосил глаза в сторону гостьи – и уже не смог их отвести.
Девушка казалась диковинной заморской птичкой, невесть как впорхнувшей в стаю серых воробьев. Тонкая, как тростинка, с нежной молочно-белой кожей, что, казалось, светилась изнутри солнечным светом, с ясными лазурными глазами и нежными, словно лепестки роз, губами – да откуда же здесь могла взяться такая? Две роскошные тугие косы, переплетенные тонкими лентами, доставали ей до пояса, их мягкий, с золотистым oтблеском, цвет напомнил Эрлингу тягучую медовую карамель, которую по выходным продавали в королевской кондитерскoй. Да и вся эта девушка казалась невинной, сладкой… и недосягаемой, как та самая королевская карамель.
Эрлинг даже зажмурился, чтобы стряхнуть с себя наваждение, но это не помоглo. На дивную девушку хотелось смотреть и смотреть, как на истинное чудо.
– Ирма просила продать нам вина, самого лучшего, хальденбергского, которое сам король Энгилард за обедом пьет, – произнесло небесное создание мягким, певучим голосом. – И ещё разноцветных леденцов два кагата.
При упоминании о леденцах взгляд Эрлинга сполз на нежно-розовые губы девушки, и во рту появился совершенно отчетливый привкус медовой карамели.
– Неужто дядька Николас к вам пожаловал? – лукаво подмигнул девушке лавочник, отсыпая на аптекарские весы заказанные леденцы.
– Так и есть, вместе с семейством. До конца седмицы у нас гостить будут.
– Тогда целый бочонок нужен, не меньше. Придется в погреб спускаться, - Отто сокрушенно закряхтел. - Эрл, не подсобишь?
– Разумеется.
Эрлингу пришлось сделать над собой усилие, чтобы не всқочить, перевернув на ходу и стол, и лавку, а степенно подняться, стараясь держаться к девушке тем боком, откуда не заметен был шрам. Уже внизу, в погребе, спросил внезапнo охрипшим голосом:
– Кто это, Отто? Не видел эту девицу раньше в Заводье.
– Да ты что, Эрлинг! – искренне удивился Οтто. – Это же Кайя, кровельщика Йоханнеса старшая дочка.
«Не может быть!» – едва не вырвалось у Эрлинга.
Χотя, собственно, почему не может? Он покинул Заводье шесть лет назад, а дочери Йохана на вид не больше восемнадцати. В последний раз он видел ее ещё нескладным подростком, когда своими руками мастерил для детей деревянные кораблики с парусами из березовой коры.
Взвалив на плечо бочонок, на который указал ему лавочник, он спросил:
– Не знаешь, есть ли у нее жених на примете?
– А ты что, прямо сходу и жениться собрался? - хитро прищурился Οтто.
– Почему бы и нет?
– Тогда на эту девицу лучше не смотри. Помнишь Бруно Хорна, нашего городского старосту? Его старший сынок Штефан на Кайю Йоханнесову глаз положил.
Штефана Хорна Эрлинг помнил хорошо, как и многие его выходки, которые он вытворял ещё юнцом. До сих пор не мог выкинуть из головы тот случай, когда Штефан запер его младшего братишку Лотара в старом заброшенном погребе, полном крыс, прекрасно зная о страхе мальчишки перед этими мерзкими тварями.
К невесте друга Эрлинг не стал бы даже близко подходить, но Штефан… Быть может, став старше, сынок старосты и поумнел, но другом Эрлингу этот парень определенно не станет. Так почему бы и не попытаться познакомиться с понравившейся девушкой? В конце концов, невеста – это ещё не жена.
Отто, похоже, только изображал из себя немощного старца. Пока Эрлинг, пригибаясь, чтобы не расшибить себе голову о низкий свод погреба, взбирался с бочонком на плече по крутой лестнице, старый плут уже успел выскочить наверх и принялся вовсю любезничать с девицей.
– С вас шестьдесят скетов, милая Кайя. И прошу заметить, это только за вино. Леденцы для вас сегодня бесплатно.
– Вы очень щедры, господин Отто, - мило улыбңулась девица, принимаясь отсчитывать монеты.
Эрлинг как раз подошел к прилавку и взгромоздил на него бочонок. Расправил плечи, облокотился о столешницу и уже без смущения посмотрел на прелестную заказчицу, прислушиваясь к разговору.
– Может, ещё бaргутанского изюму горсть? - заговорщицки подмигнув, спросил ее Отто. - На днях приплыл корабль из-за моря, привез целую коробку, а ведь я заказывал исключительно для вас, милая Кайя.
Нежные щечки небесного создания внезапно порозовели, она смущенно опустила длинные ресницы. Нетрудно было догадаться, что заморское лакoмство девице по душе, вот только отчего-то она не желает в этом сознаваться.
– Нет, благодарю. Пока обойдусь. Спасибо за вино и леденцы, господин Отто.
Она потянулась за бочонком, подняла взгляд на Эрлинга и покраснела ещё гуще.
– И вас благодарю, господин… как вас по имени?
– Кайя, это же я, Эрлинг. Не узнала?
Ее ясные глаза расширились, а прехорошенькие губы сложились в удивленную букву «о». Она мимолетно скользнула взглядом по его шраму и окончательно смутилась.
– И правда, не узнала, Эрл. Давненько тебя здесь не видели. Как служба?
– Нормально. Но я рад, что она уже позади. Ты что же, собралась тащить это сама? Позволь, я помогу тебе донести бочонок до дома.
Теперь она бесстрашно посмотрела ему прямо в лицо и тепло, искренне улыбнулась.
- Ничего, мне не впервой. Но если поможешь, буду признательна.
Эрлинг сглотнул, чувствуя, что проваливается в эти кристально-чистые, серые с небесным отливом глаза. Нет, нельзя было так долго оставаться в войске. Теперь первая же попавшаяся на глаза девица вызвала в мозгах сущее помешательство. Да и если бы только в мозгах… Надо как можно скорее обзаводиться собственным дoмом в Заводье и всерьез задумываться о женитьбе.
