лукавым, а улыбка была по-детски естественной.
– На что?
– На будущее, на встречу с прекрасным, – ответил я, стараясь вложить в свою интонацию другой смыл, который она поняла.
– Картины мне нравятся. Я возьму две, – вступил в разговор седовласый, и указал какие.
– Это хороший выбор, – одобрил я. – Вы разбираетесь в искусстве.
– Немного, – пожал он плечами. – Неизвестно, что может в жизни пригодиться. Завтра за ними придут.
– Хорошо.
– Спасибо за информацию, дальше мы сами, – дал он мне понять, что в моих услугах больше не нуждается.
Я вернулся к Элен и сообщил ей, что две картины куплены, их надо снять и подготовить, завтра за ними заедут, а также посоветовал, что повесить на освободившиеся места.
– Без твоего ценного указания, я бы об этом никогда не догадалась, – усмехнулась она.
– Но должен, же я, хоть как-то обозначить свое присутствие здесь в качестве владельца.
Мы немного поспорили о том, что повесить на освободившиеся места и пришли к выводу, основанному на ее доводах.
Беседуя с Элен, я помнил о телефоне, и чувствовал, что скоро моя спокойная жизнь закончится, и должен буду приступить к очередному заданию, покинув Францию, так как никаких заданий во Франции я не выполнял, это было мое жесткое условие. Я здесь жил и восстанавливал силы. Надо подготовить Элен к моему отъезду.
– Послушай, дорогая, а как ты смотришь, на то, что я засиделся в Париже? – обратился я к ней.
– Устал, – притворно вздохнула она.
– Устал, но я здесь не зря?
– Не зря, – согласилась она. Ты умеешь обхаживать клиентов. Вон, господин, Мисаки приезжал, как ты его обхаживал. И он купил несколько картин.
Мисаки был моим давним знакомым из Японии, такой же галерист, как и я. Это был приятный и опытный специалист. Он, когда приезжал во Францию, обязательно заходил ко мне, чтобы посмотреть новинки, поговорить, что-то обсудить.
– Это моя работа, а Мисаки перепродаст эти картины. Он спекулянт.
– Это не наше дело. И куда на этот раз?
– Еще не знаю, надо подумать. Ты без меня справишься?
– Нет, конечно.
– Я вот тобой все больше восхищаюсь. Чтобы я без тебя делал!
– Видимо то же самое, но с другой.
– Ты на что намекаешь?
– Уж, точно не на разбитое сердце. Хорошо, что я замужем.
– Одно другому не мешает.
– Не с тобой. Если в тебя погрузиться, то уже не вылезешь.
– Да, я такой.Трясина, одним словом.
– Вот потому и один.
– Все, началась критика. Что-то давно я не видел Николя.
Элен усмехнулась. Я подошел к ней, приобнял и поцеловал в волосы: – Я завтра буду. Жди.
Выйдя из галереи, я поехал в направлении Монмартра, где у его подножия и оставил машину. Поднимаясь в гору, я увидел будку телефона-автомата и зашел в нее. Едва снял трубку, как к будке подошел мужчина средних лет, невысокий, плотный. Был ли это случайный желающий позвонить или он хотел засечь набираемый мной номер, я не знал. Я быстро нажимал клавиши, используя отработанный метод, которому меня учили, готовя к работе во время практических занятий по наружному наблюдению. При наборе номера я быстро менял пальцы руки, и это практически неуловимое движение, позволяло не дать возможности понять, какой номер я набираю.
После непродолжительных гудков, мне ответил женский голос:
– Ароматы для дома, слушаю вас.
– Мне нужен месье Давид. Это Филип.
– Его нет, но он передал мне, что ему позвонят. Извините, мы не можем выполнить ваш заказ, но что-то похожее он видел в «Галери Лафайет».
– Спасибо, – ответил я, и повесил трубку.
Вот и все. Коротко и ясно. Тайник в «Галери Лафайет». Оставалось извлечь его. Дело, в общем, не сложное, но требующее осторожности и внимания. Тайник был в туалете. Два – три человека, если знали о закладке, могли отследить, что информацию изъяли. Для этого достаточно меняясь заходить в кабину, после каждого посещения незнакомца, и проверять, исчезло то, что заложено, или нет, а дальше сопроводить того, кто изъял. Гарантий, что тайник чист, мне никто не давал, а потому надо было принять соответствующие меры.
Поднявшись на Монмартр, я зашел в небольшой магазин по продаже картин и прочих «видов искусства», к коим относились и сувениры в этом магазине. Покупателей в магазине не было, за небольшим столиком у окна сидел мужчина и, скучая, читал газету. Это был Николя. Когда прозвенел колокольчик, открываемой мной двери, он поднял голову и добрая, приветливая улыбка осветила его скучное лицо, словно блудный сын вернулся в родные стены.
– Ты будто возник из моего кошмарного сна, – пробурчал он вместо приветствия. – Я уже думал, с тобой что-то произошло. – Он поднялся: – Ты ли это? Где тебя носит? Когда остепенишься?
Николя, мой друг, владелец художественного магазина, здесь же Монмартре. Было ему за шестьдесят, но это не мешало нам дружить. Был он среднего роста, с круглым лицом, на котором выделялись чуть отвисшие щеки, а с волосами на голове, как он сам говорил, давно расстался. Небольшой живот свисал поверх ремня брюк.
– Не надо так много вопросов, – ответил я, улыбаясь ему в ответ. – Я их просто не успеваю запомнить.
– А! И не надо, – махнул он рукой. – Я и так все сам тебе скажу. Пошли, посидим, выпьем вина, – сказал он утвердительно. Николя позвал свою помощницу, чтобы присмотрела за магазином, и мы направились в наше кафе, что располагалось на площади Тертр (Place du Tertre). Расположились мы на веранде, куда нам сразу принесли бутылку вина, зная наши пристрастия, и два пузатых стакана. Николя взял бутылку и стал наливать вино, которое издавало булькающий звук, наполняя стаканы, а затем, он приподнял свой стакан в знак приветствия, я сделал также.
– Так, где был?
– Как всегда ездил. Дела
– Ты так часто исчезаешь, потому что твой дом пуст, – произнес он, отпив из стакана. – Ты там один. Ты еще не стар и твой дом должен наполняться голосами, тогда ты будешь чаще в нем бывать, а ты его наполняешь мыслями, от которых сам и бежишь. Дом мыслями не наполнить.
– Тогда я буду убегать от голосов, – засмеялся я.
– Это только, кажется, – и немного помолчав, продолжил говорить, но я уже погрузился в свои размышления, под его тихое ворчание, по поводу моего исчезновения, и прочего.
– Жан! Ты меня слышишь? – вдруг донесся до меня голос Николя, и я выполз из своих мыслей. – Ты куда пропал?
Мне было от чего погрузиться в мысли. Кто ставил сигнал, кто закладывал информацию, я не интересовался, и встречаться ни с кем не хотел. Это была моя страховка от провала. Предают
