как смерть… Я был уверен, что если снять с девушки футболку, то мы увидим выступающие ребра, такая она была невесомая. Еще чуть-чуть и она превратилась бы в подобие Джеймса.
Прижав ее к себе крепче, я встал с пола и понес Крис на выход.
— Куда ты? — удивился Никита, кидая взгляд на обездвиженное существо, разлегшееся на полу в гостиной.
— В больницу, — кинул, не оборачиваясь, — нужно, чтобы ее осмотрели.
Друг кивнул, но с места не сдвинулся.
— Я уберу тут, а потом к тебе присоединюсь.
Ничего не сказав в ответ, я вышел. Кристина по дороге в больницу так и не пришла в себя. И это меня пугало. Никогда не видел ее такой, даже после смерти родителей девушка держалась стойко. Наверное, сказывалось то, что она не была тогда одна. Рядом всегда находились либо бабушка, либо брат, либо кто-то из знакомых. Почему же сейчас она никому не сообщила о том, что происходит в ее жизни?
Глава 4
Кристина
Голова раскалывалась, в горле пересохло и дико хотелось спать. Я осознавала, что скорее всего провалялась без сознания длительное время, но желание вновь погрузиться в спасительную дремоту, где не было ни мыслей, ни воспоминаний, было сильнее меня.
Не дал мне это сделать Влад, с силой сжавший мою руку, стоило мне пошевелиться. Откуда я поняла, что это он, а не кто-то другой? Как бы странно это ни звучало — по запаху. Он единственный, кого я знала, от кого так пахло — неповторимая смесь свежести и чего-то такого… мужского… И почему-то мне стало так спокойно, так хорошо, словно больше ничего плохого в моей жизни не произойдет, если он так и будет продолжать держать меня за руку.
Медленно открыв глаза, посмотрела на сидящего рядом мужчину. Он ничуть не изменился за те пять лет, что я его не видела. Все тот же острый подбородок, легкая щетина, прямой нос и теплая улыбка, от которой в уголках глаз собрались небольшие лучики. Взгляд, наполненный беспокойством, пробежался по моему лицу. Я поморщилась, представив, как выгляжу — бледная, растрепанная, с мешками под глазами. Жуть. Краше в гроб кладут.
— Привет, мелкая, — тихо сказал он, придвигая стул, — ты нас напугала.
— Извини, — чуть улыбнулась виновато, — это не входило в мои планы. Но то странное существо, внезапно появившееся в моей квартире, внесло свои коррективы.
Влад нахмурился и осторожно спросил:
— Ты имеешь хоть малейшее представление, что это такое?
— Нет, — покачала головой, — оно появилось из ниоткуда. В прямом смысле свалилось мне на голову.
Мужчина немного помолчал, продолжая держать меня за руку, но только он собрался что-то сказать, как у него зазвонил телефон. Влад отпустил мою руку, отчего меня пронзил приступ внезапной паники, с трудом, но мне удалось сдержать порыв и не вскрикнуть, чтобы он не отпускал меня. Тем временем Заров ответил на звонок, который, судя по всему, не принес ему хороших новостей.
— Нет, — отрывисто говорил он, продолжая внимательно меня разглядывать. — Нет. Не сейчас. Я позвоню. Я же сказал — нет, Рогов, — а… сослуживец Никиты и Влада… никогда его не любила, было в нем что-то скользкое. Если задуматься, в Иване тоже эточто-тобыло, но я игнорировала все звоночки, даже колокола, включая предостережения брата, если дело касалось моего бывшего мужа. Теперь жалею. Боже мой, какой же дурой я была, столько времени потрачено зря.
Влад закончил разговаривать и вновь взял меня за руку. Чувство защищенности вернулось. Странно. Я никогда так себя ни с кем рядом не чувствовала, если вспомнить, то и прикосновения Влада раньше так на меня не действовали. Тогда, что происходит сейчас?
— Крис, — я вздрогнула и отняла взгляд от наших рук, мужчина снова смотрел на меня с беспокойством.
— Ты что-то сказал? Или просто так кричал на всю Ивановскую?
— Я не кричал, — дернул он кончиком рта, — ты не реагировала, пришлось таким способом привлечь твое внимание.
— Так в чем дело? Что хотел товарищ Рогов?
— Допросить тебя, — пожал широкими плечами Влад (они всегда у него такие были? Или он накачался в последнее время?) — В другой раз. Когда я не буду опасаться, что ты хлопнешься в обморок во время допроса.
— Я не собираюсь больше хлопаться в обмороки, — недовольно свела брови, бросив на своего собеседника уничтожающий взгляд. То же мне, нашел кисейную барышню!
— Ты в курсе, что у тебя был голодный обморок? — никак не отреагировал на мое недовольство тот. — И что ты была на волоске от обезвоживания.
— Не может быть, — я покачала головой, — я точно помню, что вчера пила. Или… не вчера… — прошедшие в тумане недели давали о себе знать. Я плохо помнила, что делала.
— Если верить тому, что сказал Никите Джеймс, то последний раз ты пила два дня назад. Причем, вино, — я даже съежилась от того осуждающего взгляда, которым он на меня посмотрел. — А не ела практически сутки. Плюс сказался стресс от встречи с существом.
— Ну, хорошо, — сдалась, не видя смысла ему противоречить, — возможно, последнее время я вела не самый здоровый образ жизни. Но у меня была причина.
— Да, мы знаем, — кивнул Влад, снова смягчаясь, — Джеймс об этом тоже сказал. Бумаги о твоем разводе будут готовы завтра с утра.
Я фыркнула, как у них все быстро, если захотят. Где же они были, все эти пять лет, пока я тратила их на совершенно незаслуживающего этого мужчину? Мысль, что Кит пытался меня предупредить, я откинула, как мешающую. Мне было нужно на кого-то злиться, а снова думать про Ивана я не хотела. Вывод? Вывод прост — надо свою злость перенаправить на кого-то другого. И мой брат с его другом в данный момент подходили под эту роль идеально.
Вырвав руку и подавив очередной приступ, я вздернула подбородок и с вызовом спросила:
— А что, если я не хочу разводиться?
— Хватит, мелкая, наигралась в самостоятельность, мы и так дали всей этой ситуации зайти слишком далеко, — с этими словами в палату вошел мой брат.
— Я уже достаточно взрослая, чтобы принимать самостоятельные решения, — из чистого упрямства парировала я. Хоть внутри и потеплело от мысли, что они снова на моей стороне. И что, судя по их виду, больше не оставят меня одну.
— Хреновые ты решения принимаешь, самостоятельная наша, — хмыкнул Кит, присаживаясь с другой стороны и целуя меня в макушку. — Привет, рысенок, и прости нас.
От этих слов, сказанных с несвойственной ему мягкостью, от старого прозвища, которое я так ненавидела в детстве, но по которому,
