так надо.
Тётя Дианы замолчала, видимо, предавшись воспоминаниям.
– Если вам что-то понадобится, вы звоните.
– Я помолюсь за тебя, дочка. Не забывай старуху.
– Вы же не собрались умирать?
– Кто знает, когда придёт его срок. В моём возрасте планы на будущее строить поздновато. Силы растрачены. За собой убираю и ладно. Старость не подарок, будь она неладна. Но я не боюсь смерти. Чего у старости не отнять, так это смиренного успокоения.
– Тётя Света, а вы о чём-то жалеете?
– Нельзя прожить семьдесят шесть лет и ни разу ни о чём не пожалеть, милая.
– Поделитесь со мной?
– И охота тебе слушать вздор старой перечницы?
– Ваши слова могут заставить меня задуматься. Родители не захотели или не успели поделиться со мной житейской мудростью. Жаль, что я поздно это поняла.
– У тебя что-то стряслось?
– Мне не на что жаловаться. Просто жизнь могла быть… полнее, что ли. Не знаю, как выразить словами.
Пока немолодая женщина собиралась с мыслями, находясь от Дианы за добрую сотню километров, последняя успела полить из лейки ховею[1]. Тётя пользовалась стационарным телефоном и не могла позволить себе такой привычной роскоши, как свобода передвижения во время разговора.
– Жалею, что не сохранила дитя.
Диана присела. В голосе тёти сквозило мрачное покаяние. Такой её она ещё не слышала.
– Испугалась гнева отца и совершила грех. За что и была наказана бесплодием. А что молодой человек? У него таких, как я, полдеревни. Не подумай, ни в чём его не виню. Своя голова на плечах была.
– Мне очень жаль, – посочувствовала Диана. – Отец об этом не рассказывал.
– Он и не знал. Никто не знал. Я за свой проступок сполна расплатилась. Не дай бог кому вынести. Схоронила мужа, земля пухом, порядочней человека не встречала, вот и свой век доживаю. А более ни о чём не жалею. Родителей почитала, на кусок хлеба нарабатывала, страну грязью не поливала. Много наносного, мышиной возни, пустячных тревог. Мудрость, как воздух, бесплатно не достаётся. Поздно уже о чём-то переживать.
Риск случайной беременности висел над Дианой дамокловым мечом на всём протяжении нелегальной деятельности. Среди других издержек значились изнасилования, венерические заболевания, неадекватные клиенты, неплатежи, грабежи и штрафы за проституцию. От последнего слова её передёрнуло. Каждое упоминание слова на букву П вызывало в ней бурю смущения. Она убедила себя, что занимается не коммерческим сексом, а оказывает услуги по аренде, пусть и специфической. Другого заменителя в арсенале высокооплачиваемой Магдалины, к великому сожалению, не имелось.
– Рассказ о вашей судьбе здорово мне помог, – сказала она со значением, известным ей одной.
– Расстроила тебя старуха.
– Вы лучше меня знаете, что после подъёма начинается спуск. И вовсе я не расстроилась. Жаль, что вы раньше не посвятили меня в свою тайну. Тогда бы нам обеим было легче.
– Когда будешь готова, я тебя выслушаю, дочка.
– Спасибо.
– Совсем заболтались. У тебя, наверно, дела.
Переживать горькое послевкусие беседы Диана не хотела.
– Тётя Света, я к вам приеду на следующей неделе, хорошо? Хочу послушать об отце. Вы его всю жизнь знали, а я всего четырнадцать лет.
– Попробую испечь шанежки.
– Прекрасная идея! – Диана просияла. – С меня настоящий краснодарский чай. Тогда до встречи.
– До свидания, дочка. Береги себя.
Поразмыслить о влиянии религии на поведение человека Диане не удалось. Экран рабочего айфона озарился видом стоящего у подъезда мужчины. Виктор приехал раньше положенного. Диана отворила дверь нажатием иконки. Через пару минут она должна быть на нижнем ярусе квартиры. По телу прокатилась волна предательской слабости. Таким образом оно выражало протест против затянувшегося тлена психики. Падение в пропасть не может длиться вечно. Печальный итог распутной продажности не вызывал сомнений. Аллергия на такого рода коитус усиливалась. Специалисты по психосоматике могли защитить диссертацию на её примере.
Глубоко вздохнув несколько раз, стерев с лица скупые слёзы, Диана пошла встречать порывистого клиента.
4
Годы регулярных занятий не прошли даром. Сделать Виктору финиш за пять минут не составляло труда. Тогда оставшиеся пятьдесят пять минут будут потрачены на безобидное словоблудие. А под конец он вновь попробует завладеть ею, но у него ничего не выйдет. Она это знает точно. Ведь так происходило всякий раз.
Её руки механически двигались по квадратной спине, имитируя расслабляющий массаж. Специальных техник она не изучала, лишь гладила чужую кожу достаточно приятно, как ей казалось.
– Разомни шею, малыш, – сдавленный подушкой мужской голос раздавался из загробного мира. – Похоже, травмировал позвонки на гиперэкстензии.
– Не боишься, что будет хуже? Я же не врач.
– Ты лечишь лучше любого доктора, девочка. У тебя золотые руки.
– Самые что ни на есть обыкновенные.
– Что ты делаешь с двадцать шестого августа по четвёртое сентября?
– Никуда я с тобой не поеду, – поняв, куда дует ветер, Диана сыграла на опережение.
– В Испании классно. Оформишь визу, об остальном я позабочусь. Сгоняем на Тенерифе, поднимемся к вулкану. Освежимся гаспачо[2], а на десерт закажем кофе с ромом и торт «Сантьяго».
– Я не поеду. – Диана сбилась со счёта в количестве отказов. Виктор не принимал возражений, считая отличное от своего мнение комариным писком, не заслуживающим внимания. Ломая чужую волю, он забавлялся. Она презирала развязных кобелей, жалея, что не имела возможности приструнить наглую самоуверенность.
– Попридержи коней, Светик. У тебя есть месяц с лишним, чтобы принять правильное решение. Главное, подай документы на визу, это не быстрый процесс. Чего ты красуешься? Трахаться со мной ты можешь, а съездить на Канары нет? Денег я с тебя не прошу, все расходы на мне. Ох, зажралась.
Диана продолжала мять широкую спину, пропуская грубости мимо ушей.
– Не сможешь обслужить несколько мудаков? Ну компенсирую я тебе пятьдесят тысяч.
«Да, Диана, он держит тебя за обыкновенную шлюху-эскортницу», – с горечью подумала она. И в чём же он не прав?
В том, что она изменилась и прекратила незавидную карьеру. Сегодня она заработала сексом последние десять тысяч рублей. С промискуитетом покончено навсегда. Впереди сложный путь очищения. По уму, ей не следовало делать это уже сегодня.
– Молчишь?
«Тебе не понравится, что я скажу», – усмехнулась она про себя. Прощание предвиделось не простым. Ей пришла в голову идея не рисковать, а написать Виктору об окончании встреч после его ухода.
– Уж не хочешь ли ты избавиться от меня? – обронил он дружеским тоном, словно уловив её мысли.
Диана насторожилась. Произносимые ею слова впредь стоило трижды обдумывать. Ему не удастся загнать её в угол.
– Убийства не по моей части, – пошутила она, ступая на скользкую дорожку. – Мой удел сделать всё
