письма из Дайспер Холла с предложением о работе, но никто не взялся за неё: ни один из тех, о ком я слыхала. Папа уверен, что ничего хорошего из затеи не выйдет. В прошлый раз, когда в поместье жили странные существа, из-за них даже пострадали люди. С этим надо что-то сделать. Пока не поздно, – закончила Этта, передразнивая голос своего отца.
Тут кто-то позвал её из глубины дома. Этта раздражённо тряхнула головой, отгоняя мучное облако, клубящееся рядом.
– Пока, Кора, – бросила она.
Я кивнула в ответ и пошла искать маму.
Пока меня не было, толпа у дверей пекарни разрослась. Воздух гудел от разговоров. Отовсюду слышалось: «Монстры… письмо мисс Кавендиш», – по очереди ползли слухи один мрачнее другого. Часто звучало слово «проклятие». Интересно, это как-то связано с тем временем, когда Дайспер Холл был открыт для посетителей? Я решила ещё раз расспросить обо всём родителей. Если Этта знает, почему мне нельзя?
В поисках мамы я внезапно наткнулась на человека, которого меньше всего хотела бы встретить.
Тилли.
Она продиралась сквозь толпу во главе стайки друзей, разнюхивая, что к чему.
Если бы Тилли была животным, она оказалась бы волчицей, причём в самых худших волчьих чертах. Она всегда верховодила там, где измывались над слабыми, норовя их ущипнуть или осыпать жестокими насмешками. Все считали Тилли несносным ребёнком, которому сам чёрт не брат, но я знала, что она боится петуха на своей ферме.
Когда мы однажды купили там цыплят, петух нахохлился и с яростными воплями кинулся на нас, желая защитить кур. И вот тогда-то Тилли пустилась наутёк. С тех пор она затаила злобу на меня, потому что я видела её слабость.
Тилли всегда сопровождали её друзья. Они постоянно толкались, тявкали и цеплялись к посторонним. Фактически вся школа казалась мне стаей волков, ну а я чувствовала себя единственной овечкой.
Хорошо, что уже начались каникулы – и мне не придётся возвращаться в школу до осени, когда летние хлопоты на ферме закончатся.
Мне захотелось провалиться сквозь землю, но Тилли уже заметила меня, и её глаза сверкнули хищным блеском.
– Вот и ты, тварюга! – произнесла она, резко заворачивая в мою сторону. – Чего прячешься?
Стая за её спиной взвыла от хохота.
Щёки у меня заполыхали, а по телу пробежали мурашки, но я ничего не ответила. Если пёс рычит на тебя, не стоит огрызаться в ответ.
– Твоя семья тоже получила письмо? – осклабилась Тилли.
Надо быть осторожней. Тилли явно расставляла мне ловушку, а я не хотела в неё угодить. Лучше попридержать язык.
– Папа получил вчера письмо, но нам не нужны лишние деньги, – продолжала Тилли с кривой улыбкой.
У семьи Тилли был птичник. Они держали кур в крошечных клетках, где нельзя пошевелить ни ногой, ни крылом. Не ферма, а тюрьма.
Тилли вскинула голову, как будто её только что осенило.
– Но я слышала, что ваши коровы старые и хилые. Может, тебе бы лишние деньги пригодились?
Я засунула руки в карманы чуть ли не по локоть. Когда тебя достаёт Тилли – это неприятно. Но ещё хуже осознавать, что она права.
Нетерпеливо тряхнув волосами, Тилли сладенько пропела:
– Увидимся в школе!
Она метнулась куда-то вперёд. Стая бросилась за ней.
Я нашла маму возле рыбных рядов. Резкий запах солёной селёдки заставил меня поморщиться.
Мама увлечённо разговаривала с Патти, торговкой рыбой. Я замедлила шаг в надежде уловить, о чём они говорят.
– Это нехорошо… пугать народ. Как будто у нас мало проблем, – ворчала Патти.
Торговка вскрыла устрицу и понюхала её, прежде чем выбросить в ведро.
– Мне вообще вся ситуация кажется неправильной, – ответила мама. – Она имеет наглость держать опасных тварей в нашей округе, а потом ищет кого-то, кто будет выполнять грязную работу! Кто захочет вкалывать на неё… особенно после того, что случилось много лет назад?
– Я помню тот случай, как будто он произошёл вчера, – оживилась Патти. – Ещё в те времена я думала, что мисс Кавендиш странная. Ей, наверное, исполнилось тринадцать, как и мне, и она никогда не имела друзей. Всегда охотно говорила дерзости, а вот доброго слова никто от неё слыхал.
Мама мотнула головой.
– Но она всё-таки была ребёнком. И ей несладко пришлось. Следовало помочь девочке, после того как её родители…
– Они сами виноваты, потому что ставили тех чудищ на первое место. Что-то подобное должно было произойти! – Патти пожала плечами и добавила: – Кроме того, мисс Кавендиш (или леди Кавендиш, как она сейчас себя называет) заперла ворота. Дайспер Холл теперь прямо как крепость. Она отвернулась от всех.
Мама заметила меня.
– Наконец-то, Кора, – произнесла она и стиснула мою руку. – А я думала, что потеряла тебя возле пекарни.
Мама тепло поблагодарила Патти, и мы пошли своей дорогой по людной улице.
– А что случилось в Дайспер Холле, мам? – спросила я. – Кто-то сбежал?
– Думаю, да, Кора. Каким-то образом одно животное, полагаю, крупная кошка, вырвалось на волю и начало хозяйничать в Дайспер Холле. И два человека пострадали, причём очень сильно. Случилась ужасная вещь.
– А что было потом?
– Не знаю, Кора. С того самого дня ворота поместья заперли. Я слышала, леди Кавендиш избавилась от всех тварей. Ну и хорошо, если так.
Я крепко ухватилась за мамину руку и потащила её, как на буксире, сквозь плотный людской поток. С тех пор как наш дом начал пропускать холод и сырость, мама сильно ослабела, и я старалась особенно беречь её в толпе.
На рынке собралось столько фермеров и рыбаков, что их запахи перемешивались, и казалось, что силы земли и моря соединились: водоросли и морская соль соперничали с духом от навоза и сырой глинистой земли.
Мир был залит весенней синевой, и солнце первыми жаркими лучами пощипывало кожу. Люди сбросили с себя зиму, как тяжёлую шубу: рубашки и платки пестрели всеми цветами радуги. Откуда-то доносились звуки скрипки – уличный музыкант наигрывал ирландскую песню о дне сбора урожая. Весёлый мотив поднимался к облакам, как дым от костра, и от этого хотелось петь и танцевать. Интересно, а леди Кавендиш в детстве посещала город в базарный день? Или она была слишком занята уходом за своими загадочными существами?
Папа поставил лоток на задворках площади. Поскольку мы сегодня утром опоздали, нам осталось только это место. Я чувствовала себя виноватой: ведь именно я слишком долго задержалась на лугу с Диким вороном.
Здесь народу оказалось поменьше, повсюду темнели ещё не подсохшие лужи и пахло гусиным помётом. Краешком глаза
